Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз Страница 5

— Егорыч, ты ведь можешь. Не ври, что не знаешь, — говорил тем временем кому-то Артюхов. И голос у него в этот момент был точь-в-точь, как при разговоре с Рыбниковым, когда тот пытался в чём-то Тарасу отказать или противостоять. — Если он свалил из Москвы, мог и к нам податься. Да причём здесь заграница? Туда бы он не уехал, ты знаешь. Его бы не выпустили.

Алёна от стены отлепилась, и вся превратилась в слух.

— И что, что не в розыске? Он главный свидетель обвинения. Егорыч, ты ведь скажешь мне, если он тебе позвонит? Перестань, к кому ему здесь обратиться, как не к тебе, дружку-соратнику? Мне? Мне работу делать надо, на самого Пашку я чихал. Пусть сам крутится… А хотя бы и в Москву, — он хохотнул, — думаешь, не позовут?

Артюхов в кресле выпрямился, а Алёна, поддавшись порыву, метнулась обратно за угол и там остановилась. И снова дыхание переводила, будто только что из танцзала, где прыгала и отплясывала. И щёки загорелись ненормальным румянцев, приложила к ним ладони и поняла, что руки ледяные.

— А ты чего здесь стоишь?

Артюхов завернул за угол, и сразу увидел её. Остановился в шаге и вновь принялся её разглядывать. Алёне понадобилась вся её выдержка, чтобы встретить его взгляд и улыбнуться.

— Отдыхаю.

Тарас коснулся её плеча.

— Пойдём, выпьем чего-нибудь. Ты мартини любишь?

Алёна кивнула в лёгкой прострации. Сейчас она готова была согласиться на всё, что угодно, лишь бы задержаться рядом с Тарасом хоть ненадолго. А чтобы это произошло, нужно было убрать из глаз неконтролируемое любопытство, навесить на лицо улыбку поглупее и соглашаться на всё — на всё.

— Значит, ты Алёна.

Её улыбка стала шире, пришлось откинуть голову назад, чтобы Тарас смог смотреть ей в глаза. Они шли через зал, лавировали между танцующими, рука Тараса так и лежала на её плече, и вроде обосновалась там. Артюхов же продолжал Алёну разглядывать, даже её тёмных вьющихся волос коснулся, как бы играючи, и если бы не достойная причина, Алёна бы всё это пресекла. Кажется, Тарас позабыл своё правило не связываться с коллегами, или оно действовало только тогда, когда он находился непосредственно в редакции? А может, его опьянило предстоящее расследование? Ведь как выясняется, он знаком с Костровым-младшим.

Ну, почему, почему Артюхову так везёт?! Он даже Павла Кострова лично знает, даже если ему на него, как на человека, и чихать?

— Что Егорыч сказал? — спросил приятель Тараса, тот, что в костюме, заметил Алёну и протянул: — О-о. У нас компания?

— Это у меня компания, — оборвал его Тарас, — себе свою ищите сами. А это Алёна. Садись, солнышко. — Ну, вот, она уже солнышко. Алёна присела рядом с ним на низкий диванчик и старательно улыбнулась. Стерпела, когда Тарас снова её за плечи обнял. — Алёна у нас тоже журналист. Да? — И после этих слов он улыбнулся ей сладко-сладко. Наверное, из его уст «журналист» было лучшим комплиментом, который он ей вообще сделать мог. Наверное, уверен, что она кропает маленькие статейки про городскую моду и выставки мёда в Экспоцентрах. А как только получила задание про банковскую деятельность, так и налетела на выговор от начальства. Но Алёна и это стерпела, сжала руку в кулак и упёрлась им в мягкую обивку дивана, а мужчинам ещё разок улыбнулась, чтобы уж наверняка. Дуся всегда говорит, что её улыбка — это настоящее оружие против мужчин. Она улыбается, и они чуть-чуть дуреют. Алёна и сама это подмечала не раз, правда, не понимала, отчего такой эффект. Она сама себя красавицей не считала, видимо, дело на самом деле в улыбке.

Для поддержания эффекта чуть обиженно сказала:

— Я уже два года работаю.

— Вот, она уже работает два года.

Мужчины понимающе усмехнулись и потянулись за своими бокалами с виски. Через пару минут Алёне принесли бокал с мартини, она смело сделала первый глоток, чтобы за столом это заметили, и придвинулась чуть ближе к Тарасу, повинуясь его руке. Кстати, от него потрясающе пахло. Что за одеколон — неизвестно, но запах свежий и дорогой. Наверное, именно так пахнет достаток. Надо запомнить.

При ней мужчины важные разговоры заводить не торопились, болтали о том о сём, Алёна даже осознала, что больше отвлекается на руку Артюхова, которая гладит её то по плечу, то по спине. Это немного сбивало с мысли. Не сказать, что ей было неприятно, но больше будоражило предчувствие чего-то важного впереди, а не мужские ласки. К тому же, ей на глаза попался Бурдовский, который таращился на неё издалека, а после и кулаком погрозил. Алёна осторожно показала ему кулак в ответ и поторопилась отвернуться. И, наконец, дождалась. У Тараса спросили:

— Так что Егорыч сказал?

Имя этого самого «Егорыча» Алёна слышала в телефонном разговоре, запомнила его, и теперь затаила дыхание, старательно глядя куда-то в сторону.

Артюхов помолчал, отпил из бокала, потом на Алёну посмотрел. Та как раз махала рукой Оксане Перевайко и счастливо улыбалась. Тарас тоже улыбнулся, но скорее каким-то своим мыслям, и негромко проговорил:

— Говорит, не знает, не видел, вообще, не в курсе происходящего.

— Правильно, кто ему доложит?

— Да ладно, Пашка его за друга держит.

— А тебя за кого?

— Боюсь подумать.

Мужчины рассмеялись, а Алёна как-то не вовремя повернула голову, и наткнулась взглядом на внимательные глаза Артюхова. Пришлось снова растягивать губы в улыбке.

— О ком вы говорите? — намеренно спросила она.

— О работе. Может, расскажешь нам о своей?

Алёна нос сморщила.

— Рыбников меня ненавидит.

— Такую милую девочку? — переспросил «костюм».

— Для него я не милая девочка, для него я сотрудник. И он меня реально ненавидит. Он свалил на меня Беленького.

— О-о. — За столом переглянулись и тут же засмеялись. А Алёна подумала, подумала, да и схватила Артюхова за руку.

— Тарас, поговори с ним.

Тот смешно вытаращил глаза, по всей видимости, наслаждаясь происходящим.

— О чём?

— Чтобы он прекратил надо мной издеваться. Я же всё-таки журналист, а не писатель-фантаст. Что мне про Беленького писать?

— Беленький не такой уж мифический персонаж. Вполне себе реальный мужик.

— С говнецом, правда.

— Дим, у него принципы.

— И я про то.

Алёна с живым интересом на мужчин посмотрела.

— А вы где работаете? Может, мне у вас интервью взять?

Над ней откровенно потешались.

— Может быть. Я люблю интервью давать. Особенно таким красивым журналисткам.

— Тарас, у вас все такие в редакции?

— Если бы. — Он на Алёну посмотрел. — Сам удивлён.

Все мужики — козлы. Особенно, при деньгах и власти.