Неотразимый дикарь - Тереза Медейрос Страница 5

Но на этот раз все было иначе. К удивлению Памелы, разбойник лишь взглянул в сторону Софи. Грациозно поклонившись, что при его крупных габаритах выглядело весьма забавно, он сказал, не сводя сверкающих глаз с Памелы:

— Рад познакомиться с вами и вашей сестрой, мисс Дарби. Я тот человек, который лишит вас ценностей и уйдет своей дорогой.

В этот момент старик извозчик громко застонал и с трудом сел на краю дороги. Из небольшой раны на лбу текла кровь. Не моргнув глазом, разбойник выхватил из-за пояса пистолет и направил на старика. Тот сразу же вскинул руки вверх.

— Так и держи их, пока я не разберусь с дамами, — одобрительно кивнул Коннор.

Теперь у маленькой драмы — или это был фарс? — появился зритель. Памела опустила руку так, чтобы ридикюль, все еще висевший на запястье, скрылся в складках юбки. Ее мысли неожиданно приняли философский оборот. Так кто же определяет судьбу человека? Неужели все зависит только от случайного рождения в той или иной семье? Неужели судьба каждого предопределена заранее и ничто не может повлиять на ее ход?

Как-то само собой губы Памелы сложились в задумчивую улыбку. Она очнулась от раздумий только тогда, когда поймала на себе озадаченный взгляд Софи. Приложив ладонь ко рту, она приняла подобающий случаю испуганный вид.

Тем временем разбойник, вытащив из-за пояса холщовый мешок, шагнул к ней со словами:

— Почему бы, не начать с этой горностаевой горжетки?

И требовательным жестом протянул к ней руку.

Неохотно сняв с шеи мех, Памела послушно положила его на ладонь разбойника и невольно поежилась от холодного ночного воздуха.

Горец бережно провел рукой по горжетке, и в его глазах появился алчный блеск, который практически сразу сменился недоумением.

— Что за черт? — пробормотал он, с заметным отвращением разглядывая оставшиеся в руке ошметки. — Это крыса?

— Вовсе нет, — возмущенно фыркнула Памела. — Да будет вам известно, это первосортная белка.

Озадаченно нахмурившись, Коннор встряхнул горжетку, и от нее во все стороны полетели клочья меха. Памела едва удержалась, чтобы не чихнуть от попавших ей прямо в нос ворсинок.

Швырнув облезшую на глазах горжетку в кусты, Коннор рявкнул:

— Дай-ка сюда эти рубиновые серьги!

— Пожалуйста, если вам так этого хочется, — ответила девушка, снимая серьги и бросая их на его широкую ладонь, где они сверкнули, словно капли свежей крови.

Внимательно взглянув на «драгоценные камни», разбойник заметно помрачнел.

— Это же типичная подделка, — недоуменно буркнул он, — ничего не стоящая фальшивка.

— Вполне возможно, — невозмутимо пожала плечами Памела. — Известно, что бессовестные ювелиры частенько пользуются доверчивостью, наивностью и неопытностью своих клиенток.

Не дожидаясь, пока она снимет с воротника шубки бриллиантовую брошь, он решительно шагнул к ней и сам стал снимать ее негнущимися от холода пальцами. Памела невольно вздрогнула от прикосновения его замерзших пальцев к нежной коже шеи. Их взгляды встретились, но уже через секунду он отстегнул брошь и шагнул назад. Не тратя времени на внешний осмотр, разбойник впился зубами в драгоценность и тут же с отвращением отбросил ее в сторону.

— Что за опасную игру затеяли вы с сестрой, мисс Дарби?

— Это игра, в которой нам необходимо выиграть, — ответила Памела, пытаясь незаметно сунуть руку в ридикюль.

Несколько мгновений он с подозрением смотрел на нее сквозь прорези полумаски, потом жестко сказал:

— Ну-ка снимай панталоны!

Памела замерла на месте. Стоявшая за ее спиной Софи ахнула от ужаса.

— Простите, что вы сказали? — с трудом выдавила Памела, с недоумением уставившись на разбойника.

За годы, проведенные в театре, она познакомилась с несколькими актерами-мужчинами, которым нравилось одеваться в женское платье с кружевами и оборками и играть в пантомимах женские роли, уморительно покачивая несуществующими, пышными бедрами. Впрочем, этот горец нисколько не походил на любителя женской одежды.

— Ты отлично поняла меня, детка. Снимай панталоны и давай их сюда.

— Ах, ну как же я могу отказать в столь романтичной просьбе? — с гневной иронией произнесла Памела. — Имея такие обходительные манеры, вы, должно быть, пользуетесь громадным успехом у дам.

Разбойник неожиданно улыбнулся:

— Уверяю тебя, детка, у меня есть более хитрые способы снять с тебя панталоны, но вряд ли тебе захочется, чтобы я ими воспользовался прямо сейчас.

Он бросил косой взгляд на Софи.

Сжав зубы, раздраженная Памела повернулась спиной к разбойнику и увидела извозчика, испуганно таращившего на нее глаза. Его узловатые руки все еще были подняты над головой. Сердито бормоча проклятия, она повернулась в сторону леса и, прыгая по очереди то на одной, то на другой ноге, довольно быстро освободилась от нижнего белья, стараясь сделать так, чтобы негодяй не увидел ни малейшего кусочка ее обнаженного тела.

Повернувшись к разбойнику, она швырнула ему свои панталоны и крикнула:

— Надеюсь, теперь вы счастливы, гнусный невежа, несносный хам!

Поймав панталоны одной рукой, он усмехнулся:

— А я-то уже думал, что мои чары перестали действовать на тебя.

Памела отвернулась, чувствуя, как ее щеки начинают гореть от стыда и смущения. Несмотря на многие слои одежды, состоявшей из шубки, юбки, нижней юбки и чулок, она чувствовала себя совершенно голой. Казалось, холодный ночной ветер намеренно раздувает юбки, пытаясь проникнуть между сдвинутыми бедрами.

Как бы там ни было, она не носила французский полупрозрачный шелк, который так любила их мать. Ее панталоны были сшиты из плотной английской шерстяной материи — приличной, практичной и невзрачной…

Разбойник так внимательно разглядывал ее нижнее белье, что возникшее в ней любопытство пересилило гнев.

— Что это вы там делаете? — недоуменно спросила она, наконец.

— Женщина может солгать тысячу раз глазами, губами, но только не своим бельем. Оно всегда говорит правду о своей хозяйке.

Он провел рукой по штопаному краю и обтрепанной оборке. Потом поднял глаза на Памелу, в которых она прочла недоумение и презрение.

— Да ты бедна как церковная мышь! — воскликнул он.

Памела сжалась в комок, потому что в устах разбойника эти слова звучали страшным обвинением. Уж лучше бы он молча взял у них все, что хотел, и убрался прочь!

Можно было вполне обоснованно предположить, что град гнилых картофелин и изъеденной червями капусты, которым осыпала сестер разгневанная толпа недовольных зрителей, уничтожил последние остатки гордости. Однако, встретив презрительный взгляд разбойника, Памела гордо выпрямилась и вскинула подбородок.