Мечтательница - Вера и Марина Воробей Страница 5

На кухне Варя появилась с улыбкой на лице, что-то мурлычасебе под нос.

– Чем вызвано такое радужное настроение? – сразуже поинтересовалась мама, от которой редко что ускользало.

Деревянной лопаточкой она ловко переворачивалаподрумянившиеся оладьи. На другой конфорке под прозрачной стеклянной крышкойзолотился омлет.

– Да так… Солнышко светит, птички поют, и я иду навечеринку с одноклассниками.

– Неужели? – подал голос папа.

В выходные дни он обычно бегал в парке, не изменил он этойпривычке и на этот раз, что подтверждал его бодрый вид и свежие утренниегазеты. Усевшись за обеденный стол, Анатолий Семенович развернул одну из них,но, как заметила Варя, углубиться в чтение не спешил. В его глазах плясаличертики.

– Значит, у вас намечается школьная тусовка? Будешь,как теперь принято выражаться, оттягиваться на всю катушку – тусоваться,кайфовать и морально разлагаться.

– Ну да, – согласилась Варя и подыграла отцу: –Решила пойти по наклонной плоскости.

– Золотые слова, – обрадовалась мама вполнеискренне.

Это была нормальная реакция на то, что Варя засиделась дома.Бедные родители волновались за нее и хотели, чтобы у единственной дочерипоявились увлечения, как у всех, и она в конце концов обзавелась друзьями. Новедь это не противоречило и Вариным желаниям.

– Значит, вы у Даши собираетесь? И кто же она такая,эта Свиридова Даша? Далеко от нас живет?

Выяснив главное, мама принялась за детали, не забывая охлебе насущном.

На столе появилась сметана, баночка клубничного джема,тарелка с пышными оладушками. Варя и папа, не сговариваясь, потянулись каппетитной горке.

– Даша живет в двух кварталах от нас, околоуниверсама, – сообщила Варя, подцепив вилкой румяный кругляш. –Раньше она училась в девятом «В», поэтому ты ее не знаешь, и вечеринка не унее, а у Бори Шустова, в его еврохоромах. – Варя сдвинула брови,припоминая: – Кажется, я ответила на все твои вопросы?

– Нет, только на малую их часть. – Мама милоулыбнулась, всем своим видом давая понять: «Не надейся, так легко от меня неотделаешься», – и тут же принялась выяснять, до которого часа Варянамерена веселиться, как она доберется после домой и еще кучу всяких мелочей,вроде: – А в чем заключается твое участие?

– О! Своевременный вопрос! – встрепенулся в этомместе папа, оторвавшись от газеты. – Помнится, во времена нашей бурноймолодости мы всегда устраивали складчину.

– Железное правило вечеринок: девочки обеспечиваютзакусь, мальчики – обильное и разнообразное питье, – поддакнула мама.

Варя успокоила обоих:

– Спешу порадовать: эти незыблемые традиции живут ипоныне. – Она обвела родителей взглядом. – Я собираюсь приготовить«Черную курицу».

– Годится, – согласилась мама, но тут же непреминула напомнить: – Кстати, не забудь о пикантном соусе.

Возразить было нечего: без острого соуса, состоящего измайонеза, кетчупа и лечо, заявленный салат, где главным компонентом былакопченая курица, консервированный ананас и яблоки, терял свой экзотическийвкус. Словом, чтобы не ударить в грязь лицом, Варе предстояло потрудиться.

Слава богу, в процесс готовки мама не лезла, освободила длядочери поле деятельности, зато наверстала упущенное, проявив фантастическийэнтузиазм, собирая ее на вечеринку. Вытряхнув кучу вещей из своего платяногошкафа, она завалила ими всю Варину комнату. Их семья была благополучной во всехотношениях, и в материальном плане тоже.

Варин папа был искусствоведом, широко известным вопределенных кругах экспертом по живописи и иконописи восемнадцатого века. Впоследнее время он занимался частной практикой. К нему со всей Москвысъезжались новоявленные коллекционеры. В этом году благодаря одной удачнойконсультации они втроем провели неделю в Португалии. Между собой семействоДробышевых называло эту поездку хождением за три моря. К сожалению, этимифантастическими воспоминаниями Варе не с кем было поделиться, разве что сДашей. Когда-нибудь, при случае. А Варина мама работала в Большом театре,костюмером. Она предпочитала говорить «служила», потому что твердопридерживалась мнения, что в искусстве не работают, ему служат, его боготворят,хотя и не отрицала права людей творческой профессии на приличное вознаграждениеза свое служение Мельпомене.

Но сейчас мама носилась по комнате как сумасшедшая, и весьее творческий порыв уходил на то, чтобы заставить Варю примерить еще и этумиленькую кофточку, а затем снять ее и заставить надеть следующий наряд.

Папа, проходя мимо, посочувствовал:

– Боюсь, дочка, к семи тебе не управиться.

– Управимся, если ты не будешь путаться у нас подногами, – отрезала мама и протянула Варе что-то блестящее, напоминающеепаутинку, со словами: – Вот, надень это. Посмотрим…

– Мам! Может, хватит? – взбунтовалась Варя. –Я пойду в том, в чем мне удобно!

– А кто спорит? – смягчилась мама, осознав, чтопереусердствовала со своей заботой. – Но разве удобное не может бытькрасивым?

– Может, – сказала Варя и совершила ошибку: мама судвоенной силой принялась за старое.

– Духи для вечера нужны поярче. Капельку моих «Кензо»…пожалуй, то, что нужно.

Варя достойно приняла поражение. Она подушилась маминымидухами и надела наряд, который ей, в общем-то, и самой очень нравился, простоона считала его слишком легкомысленным, дискотечным. То, что она не посещалатакие мероприятия, вовсе не означало, что она ничего не смыслит в том, что икуда надеть. Впрочем, когда Варя взглянула на свое отражение в полный рост, всеее сомнения испарились. Стройные ноги обтягивали белесые джинсы, заниженныйпоясок которых был выполнен из кружевной эластичной ткани. Вязаная кофточка пофигуре нежного брусничного цвета с V-образным вырезом оттеняла неброскиймакияж, гармонируя со спокойным тоном помады. Восточные глаза Вари загадочномерцали, на губах блуждала рассеянная улыбка, а на щеках появился лихорадочныйрумянец в предвкушении необычного, удивительного и прекрасного. Словом, Варячувствовала себя Золушкой, отправляющейся на бал к своему принцу. Пусть дажеЕго Высочество об этом и не догадывался.