Откровенные признания - Лиза Клейпас Страница 5

Она где-то здесь. Он чувствовал это. Ник вгляделся в толпу гостей, гуляющих по саду Стоуни-Кросс-Парк. В кармане у него лежал футляр с миниатюрным портретом Шарлотты Ховард. Сунув руку в карман, Ник провел большим пальцем по гладкому эмалевому боку футляра, не спуская глаз с толпы.

Двухмесячные поиски Шарлотты привели его в Гэмпшир — край поросших вереском холмов, старинных охотничьих угодий и коварных топей. Это западное графство процветало, двадцать его торговых городов в изобилии поставляли стране шерсть и древесину, молочные продукты, мед и бекон. К числу самых богатых поместий Гэмпшира принадлежал и Стоуни-Кросс-Парк. Особняк на берегу озера располагался посреди плодородной долины реки Итчен. Подходящее место для убежища, ехидно подумал Ник. Если его подозрения верны, Шарлотта нашла приют в доме графа Уэстклиффа, поступив в компаньонки к его матери.

Чтобы разыскать Шарлотту, Нику пришлось выведать ее подноготную. Он научился понимать ее мысли и чувства, узнал, как относятся к ней окружающие. Любопытно: отношение к Шарлотте было настолько противоречивым, что порой Нику казалось, будто ее подруги и родные говорят о двух разных девушках.

Родители считали Шарлотту послушной, услужливой дочерью, всеми силами старающейся заслужить их похвалу. Ее исчезновение стало для них полнейшей неожиданностью — ведь они уже думали, что Шарлотта примирилась с ролью невесты лорда Раднора. С раннего детства девушка знала, что от ее замужества всецело зависит благосостояние семьи. Супруги Ховард заключили сделку с дьяволом, пожертвовав будущим дочери ради финансовой поддержки со стороны Раднора. Покровительством сиятельного лорда они пользовались на протяжении десяти лет. И вот теперь, когда пришло время отдать дьяволу его долю, Шарлотта сбежала. Супруги Ховард ясно дали понять Нику: они хотят разыскать Шарлотту и без промедления отдать ее Раднору. Они не понимали причин ее бегства и считали, что замужество пойдет ей только на пользу.

Но судя по всему, Шарлотта не разделяла их взгляды. "Ее подруги из Мейдстоуна, пансиона для девочек из аристократических семейств, где училась Шарлотта, почти все уже успели выйти замуж. Они нехотя признавались, что Шарлотту с каждым годом все сильнее раздражало вмешательство Раднора в ее жизнь и жизнь ее близких. Очевидно, руководство пансиона, обрадованное щедрыми пожертвованиями Раднора, охотно исполняло все его требования. Шарлотта занималась по особому расписанию — Раднор сам выбирал для нее предметы. Он распорядился, чтобы ее отправляли спать на час раньше, чем остальных пансионерок. От него даже зависел размер и состав порций пищи, которую получала Шарлотта, — Раднор стал пристально следить за ее рационом после того, как вдруг решил, что она слишком располнела.

Ник понимал, что подтолкнуло Шарлотту к бунту, но жалости к ней не испытывал. Он никому и никогда не сочувствовал. Давным-давно он смирился с несправедливостью жизни, с жестокими поворотами судьбы, которых никому не избежать. Страдания девицы из привилегированного пансиона не шли ни в какое сравнение с ужасами, которые он видел и испытал. Он не собирался терзаться угрызениями совести, доставив Шарлотту к Раднору, — после того как расчет с ее родителями будет закончен, он просто вычеркнет из памяти незадачливую невесту.

Он старательно напрягал зрение, но так и не сумел высмотреть Шарлотту среди гостей. В величественный особняк съехалось по меньшей мере тридцать семей — балы, ужины и другие светские развлечения обещали затянуться на целый месяц. Так было заведено хозяином дома, лордом Уэстклиффом. Дневное время гости посвящали охоте, состязаниям в стрельбе и играм, а по вечерам музицировали и танцевали.

Получить вожделенное приглашение в Стоуни-Кросс-Парк было почти невозможно, но Ник добился этого с помощью своего зятя, сэра Росса Кэннона. Ник решил явиться в гости в образе пресыщенного аристократа, который от скуки не прочь пожить недельку-другую в деревне. По просьбе сэра Росса граф Уэстклифф прислал ему приглашение, понятия не имея, что Ник служит на Боу-стрит и разыскивает сбежавшую невесту.

В свете сотен фонариков, развешанных на ветках дуба, искрились драгоценности нарядных дам. Ник кривовато усмехнулся, представив себе, как легко было бы ощипать этих жирных голубок. Несколько лет назад именно так бы он и поступил. Воровал он гораздо лучше, чем разыскивал воров. Но теперь он сыщик, ему положено вести себя достойно.

— Лорд Сидней! — прервал его размышления мужской голос.

Ник обернулся и очутился лицом к лицу с Маркусом, лордом Уэстклиффом. Хозяин поместья выглядел более чем внушительно: при среднем росте он обладал широкими плечами и выпуклой, пожалуй, чрезмерно развитой грудью. Он производил впечатление человека, наделенного почти бычьей силой. На скульптурном, грубой лепки смуглом лице лорда поблескивали глубоко посаженные проницательные черные глаза.

Уэстклифф ничем не напоминал стройных белокурых аристократов, вращающихся в самом избранном обществе. Если бы не элегантный смокинг, его можно было бы принять за докера или ремесленника. Тем не менее высокое происхождение Уэстклиффа не вызывало сомнений. Он унаследовал один из самых древних титулов, значащихся в книге пэров, — графский титул, пожалованный его предкам в конце XIII века. Как это ни удивительно, поговаривали, что граф отнюдь не ревностный сторонник монархии и наследного права — совсем наоборот, он считает, что каждый человек обязан трудиться и зарабатывать себе на жизнь.

Характерным скрипучим голосом Уэстклифф продолжал:

— Добро пожаловать в Стоуни-Кросс, Сидней. Ник поклонился:

— Благодарю, милорд.

Граф окинул его откровенно скептическим взглядом.

— Ваш рекомендатель, сэр Росс, упоминал в письме, что вас одолела скука. — По его тону было ясно, что он недолюбливает богачей, не знающих, чем себя занять.

Ник был совершенно согласен с ним. Его раздражало собственное скучающее выражение лица, но этой маски требовала его роль.

— Да, — с томной, усталой улыбкой подтвердил он, — угнетающее состояние. У меня положительно развилась меланхолия. Мне посоветовали сменить обстановку…

Граф пренебрежительно хмыкнул.

— Мне известно превосходное средство от скуки: просто займитесь каким-нибудь полезным трудом.

— Вы предлагаете мне… взяться за работу? — с отвращением и недоверием переспросил Ник. — Нет, это не для меня. От моей меланхолии есть только одно средство — тщательно соразмеренные отдых и развлечения.

В черных глазах Уэстклиффа мелькнуло презрение.

— Мы постараемся обеспечить вас и тем и другим.

— Буду признателен, — отозвался Ник, стараясь чисто выговаривать каждое слово. Сын виконта, он так долго прожил на самом дне, в лондонских трущобах, что приобрел простонародный выговор. — Уэстклифф, в данную минуту я был бы не прочь выпить и составить компанию какой-нибудь чаровнице.

— Могу предложить изумительный лонгевильский арманьяк, — сообщил граф, явно не желая задерживаться рядом с гостем.