Незнакомец - Портиа да Коста Страница 5

– Ничего страшного. – Клодия поставила поднос и внезапно вспомнила, что ее кимоно имеет свойство распахиваться при движении. Ко всему прочему, шелк был таким тонким, что под ним отчетливо проступали торчавшие соски. – Вы… вы определенно сильно устали.

Клодия прибегла к спасительному ритуалу английской чайной церемонии, потому что не знала, что еще сказать. Можно взять и прямо спросить, не бродяга ли он. А если нет, то как узнать, почему он тогда мылся в реке, не признавшись, что подглядывала за ним? Она подозревала, что бедняга ничего не рассказывает о себе по той простой причине, что слишком потрясен и растерян, чтобы объясниться.

Пожалуй, лучше пока не настаивать.

– С молоком и сахаром?

Вместо того чтобы ответить сразу, как ожидала Клодия, незнакомец, казалось, крепко призадумался. Он стиснул кулаки и несколько секунд напряженно смотрел в пространство, а когда взглянул на хозяйку, на лице отразилось замешательство.

– Не знаю, – наконец сказал он и покачал головой, отчего его мягкие кудри запрыгали.

Клодия недоуменно уставилась на него; в душу закралась тревога. Неужели такое возможно? Неужели этот красивый, растерянный молодой человек – жертва чего-то по-настоящему страшного?

– Тогда попробуйте с молоком и посмотрите, – предложила она, налила молока в чашку и вручила ему.

Когда гость сделал глоток и вздохнул от удовольствия, как будто впервые в жизни попробовал что-то стоящее, Клодия мысленно унеслась на много лет назад, в детство, к несчастному случаю, произошедшему, когда она только-только начала учиться ездить верхом.

Она была прирожденной наездницей, но однажды чрезмерная самоуверенность сослужила ей дурную службу. Лошадь сбросила всадницу, Клодия при падении ударилась головой. К счастью, не случилось ни трещин, ни необратимых повреждений, но в течение двух следующих кошмарных недель девочка понятия не имела, кто она такая, и ничегошеньки не помнила о своей жизни до падения. Впрочем, ей повезло, и через две недели Клодия однажды утром просто проснулась и все вспомнила.

Попивая чай, Клодия наблюдала, как незнакомец держит чашку в руках и всматривается в нее так напряженно, будто надеется отыскать там вечные истины. На лбу у него, наполовину скрытая волосами, виднелась малосимпатичная ссадина.

Неужели ее прекрасный незнакомец потерял память?

И если так, то чем она может ему помочь?

Помочь? Кого ты обманываешь? Ты хочешь его изнасиловать!

Ужасаясь своим непристойным мыслям и в то же время упиваясь ими, она прошлась взглядом по длинным ногам в помятых серых брюках. Бедра сильные и мускулистые, она их видела. И то, что скрывается под ширинкой, такое соблазнительное и полное жизни.

О господи, все так неожиданно! День начинался так обыденно, так спокойно, как большинство дней в последнее время. И вдруг Клодия превратилась в какую-то сексуальную маньячку, ни больше ни меньше. А катализатором послужил он, ее прекрасный заблудившийся незнакомец в чудном старинном костюме. Она не осмеливалась поднять глаза, ибо шестое чувство подсказывало, что он тоже смотрит на нее.

Какого черта! Она встретилась с ним глазами. И, как оказалось, была права: он смотрел.

– Вы очень добры, – сказал он, улыбнувшись слабой, но все равно неотразимой улыбкой. – И чай чудесный. Именно то, что мне было нужно. Я… я и не представлял, как его люблю.

Ясные глаза затуманились, лицо омрачилось.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Клодия и, поставив чашку, поднялась и пошла к нему как бабочка, летящая на пламя. – Я не могла не заметить, что у вас на голове ссадина. Болит?

Она села с ним рядом на диван и, не удержавшись, убрала волосы со лба.

Чашка с блюдцем в его руке зазвенели.

– Прошу прощения, – пробормотала Клодия и отдернула руку. – Я не хотела напугать вас, но ссадина приличная… Больно, наверно.

– Нет, ничего, благодарю вас. – Он поставил чашку с блюдцем и, похоже, собрался встать. – Вы были очень добры, но я не должен и дальше злоупотреблять вашей добротой.

«Нет! Ты не можешь уйти!» – вскричала Клодия про себя, а вслух сказала:

– Ничем вы не злоупотребляете.

Он уже наполовину поднялся, но она схватила его за бархатный рукав и потянула назад. Он подчинился, озадаченно дернув уголком красиво вылепленного рта.

– Посмотрите на себя, – продолжала она, не желая отпускать его, пусть даже только рукав, – вы же совершенно без сил. Вам надо отдохнуть…

«Ну, давай же, Клодия, скажи это», – мысленно подбодрила она себя.

– Почему бы вам не остаться на ночь? У меня есть готовая гостевая комната. Я устрою вас там, если хотите.

Целая гамма эмоций промелькнула на его лице: страх, искушение, признательность и другие, не столь определенные.

– Я… я… – начал он, потом прикрыл глаза и потер лицо рукой. – Если вы уверены, что я не слишком обременю вас, то останусь с радостью. Я так устал.

Он и впрямь выглядел совершенно измученным.

– Ничуть вы меня не обремените, – заверила его Клодия, ликуя в душе от легко достигнутой победы. Она поднялась и протянула ему руку. – Идемте, я покажу комнату, ведь вы же едва держитесь на ногах.

– Спасибо. Большое спасибо. Мне и правда не помешало бы прилечь.

Голос у него был тихий, но какой-то очень звучный.

Провожая нежданного гостя наверх, Клодия обнаружила, что от возбуждения у нее сперло дыхание. «Остынь, – велела она себе. – Он измотан. Ты поступаешь как добрая самаритянка. Ничего больше. Ничего не произойдет».

– Простите, можно мне сначала где-нибудь помыться? – спросил он, когда Клодия распахнула дверь в гостевую комнату, которая всегда была готова к приему гостей.

В первые недели после смерти Джеральда ее подруга Мелоди часто оставалась на ночь, чтобы составить компанию, и у Клодии вошло в привычку держать постель застеленной.

– Не волнуйтесь, эта комната со своей ванной. – Она включила свет и указала на другую дверь. – Там вы найдете полотенца, мыло и все, что нужно. – По какой-то непонятной причине она не стала упоминать, что положила в шкафчик пару-тройку вещей из туалетных принадлежностей Джеральда. – И я принесу вам мужнину пижаму и халат.

– А он не будет возражать? – немного встревоженно спросил незнакомец.

– Нет… уверена, что он не стал бы возражать. Если бы был здесь.

Гость, казалось, встревожился еще больше.

– Я вдова. Мой муж умер восемь месяцев назад.

Его лицо приняло страдальческое выражение.

– Но не беспокойтесь. Худшее я уже пережила, – продолжала она, внезапно осознав, что это действительно так. – Время, как говорится, лечит.

Незнакомец все еще выглядел несколько растерянным, но когда Клодия хотела было пойти за халатом, он метнулся вперед, схватил ее за руку, поднес к губам и поцеловал.