Свадьба в замке Кингсмид - Энни Берроуз Страница 5

Мэри промчалась по магазину, нырнула за бархатные портьеры, отделявшие его от рабочей зоны, и взлетела на три марша по лестнице в мастерскую. Единственное место, где она чувствовала себя в безопасности.

Она понятия не имела, почему этот человек в черной одежде, с черными волосами и мрачным выражением лица, появившийся из темноты на противоположной стороне Керзон-стрит, произвел на нее такое ужасное впечатление. И почему на какое-то мгновение ей показалось, что сама темнота, сгустившись и уплотнившись, породила это живое воплощение ее ночных кошмаров.

Поистине жутко вдруг ощутить, что твои кошмары вторгаются в реальную жизнь. Особенно после того, как эти кошмары, утратив четкость, сделались смутными.

Просыпаясь, Мэри помнила только, что ее что-то преследовало. Что-то, чему она не смела взглянуть в лицо. Как будто, если бы она это сделала, оно немедленно поглотило бы ее целиком. Мэри сворачивалась клубочком, стараясь исчезнуть, стать незаметной, но все равно чувствовала, как оно подбирается все ближе и ближе, его тень становится все больше и больше, пока она в ужасе не вскакивала, чтобы снова броситься бежать.

И хотя во сне Мэри никогда не удавалось сделать ни шагу, ее ноги всегда начинали стучать по кровати.

– Мэри, проснись! – возмущалась какая-нибудь из девушек, толкая ее острым локтем. – Тебе опять приснился страшный сон.

Ей говорили, чтобы она лежала смирно, и Мэри лежала, натянув одеяло до подбородка и боясь закрыть глаза, чтобы сон не начал снова мучить ее.

Она вздохнула и потерла лицо руками. Умом Мэри понимала, что тени не могут превратиться в мужчину и гоняться по улице за девушками.

И все же она не могла заставить себя остановиться.

Точно так же, как бежала от того, что преследовало ее во сне.

– Мэри!

Сердитый голос хозяйки заставил всех девушек в мастерской вздрогнуть. Тот факт, что мадам Пишо вышла из своего кабинета в этот час, не сулил им ничего хорошего.

– Что с тобой на этот раз? Ты бледна как полотно! Уж не собираешься ли ты снова заболеть?

Мэри не могла винить хозяйку за ее гнев. Она считала, что он оправдан. По сравнению с другими девушками, которые шили для мадам, она не могла похвастаться крепким здоровьем. Совсем не могла.

– Доктор обещал мне, что, если ты будешь регулярно гулять, твое здоровье улучшится, – негодовала мадам. – Я не могу позволить, чтобы ты слегла в это время года! – Несмотря на то что теперь показы в салоне королевы закончились и объем работы немного уменьшился, количество заказов, которые получала мадам, все еще оставалось достаточно большим, и девушкам приходилось работать с рассвета до тех пор, пока они не валились с ног от усталости.

Подойдя к Мэри, мадам Пишо дотронулась рукой до ее лба.

– Я н-не больна, – выпалила Мэри. Выговор от мадам взволновал ее не меньше того, что произошло на улице. – Но там был мужчина…

Мадам Пишо вытаращила глаза и воздела руки к потолку в чисто галльском жесте.

– Улицы всегда кишат мужчинами. Но я уверена, что ни одному из них не придет в голову заинтересоваться таким маленьким ничтожеством, как ты! – фыркнула она, стянув с Мэри перчатки и развязав ленту ее шляпки.

– Н – нет, он кричал! – воскликнула Мэри, вдруг впервые вспомнив об этом.

– По утрам на улице полно торговцев, предлагающих свой товар. – Мадам нахмурила брови. – Он обращался не к тебе.

– Но я думаю, что ко мне, – пробормотала Мэри, пытаясь осмыслить случившееся, не выдавая ужаса, который охватил ее на улице. – Он гнался за мной! – Хотя Мэри не могла даже представить, с чего вдруг человеку, которого она никогда не видела, могло прийти в голову, сердито крича, преследовать ее. И все же она ясно видела, как он расталкивал торговцев, попадавшихся ему на пути. А его мстительные черные глаза неотрывно смотрели на нее. В какой-то жуткий миг ей вдруг показалось, что занавес, разделявший реальность от того, что существовало только в ее сознании, распахнулся. Мэри не понимала, где она. И кто она.

Тот миг был самым страшным.

– Мэри, очнись, – сказала мадам, потянув ее к себе и расстегивая пуговицы ее пальто, в то время как другие девушки в мастерской начали хихикать. – То, что мужчина бежал по улице, еще не значит, что он гнался за тобой. Ради бога, кому вздумается гоняться за таким мелким и тощим созданием, когда на каждом углу добровольно продают себя миловидные, аппетитные девицы?

Казалось бы, то, что мадам наотрез отказывалась в это поверить, должно было ободрить Мэри. Но девушка точно знала, что он гнался за ней. За ней.

– А теперь, Мэри, – сказала мадам, усаживая ее на рабочее место и сунув ей в руки очки, – я лишаю тебя одной прогулки. Сегодня на нее нет времени. По крайней мере, пока ты не закончишь лиф для нового платья графини Уолтон. Что бы там ни случилось на улице, выбрось это из головы. Ты меня слышишь?

– Да, мадам. – По правде сказать, ей и самой больше всего хотелось выбросить это из головы. Мэри искренне порадовалась, что на сегодня у нее есть такая сложная работа. Погружаясь в работу над чем-то по-настоящему прекрасным, ей всегда удавалось забыть про свои страхи. Даже когда она была маленькой девочкой…

Испуганно вскрикнув, Мэри уронила очки. Она каждый раз вздрагивала, когда в ее сознание врывались внезапные проблески воспоминаний о прошлом, которое обычно представлялось ей чистым, белым листом.

Мадам неодобрительно фыркнула, и Мэри быстро опустилась на колени, чтобы поднять очки. Они не могли улететь далеко по грубым половицам мастерской. Сейчас она найдет их, водрузит на положенное место и уже через несколько секунд снова будет сидеть за работой.

«Ну почему разум не может работать так же ловко, как руки?» – сердито подумала она. Сколько раз Мэри пыталась удержать те краткие проблески света, вспыхивавшие в нем. И каждый раз она словно пыталась схватить рукой пламя свечи. Ей ничего не удавалось удержать. Кроме боли.

«Впрочем, какой же идиот станет хватать рукой пламя, после того как один раз обжегся», – думала Мэри, надевая очки. В одно мгновение все, что находилось от нее дальше нескольких футов, утратило четкость, и она осталась сидеть на стуле, словно моряк, потерпевший кораблекрушение и выброшенный на одинокий островок, затерянный в тумане.

Когда она была маленькой… Мэри вздохнула, не в силах заглушить эхо этих слов. Она торопливо схватила иголку, но недостаточно быстро, чтобы отогнать ощущение, что, когда она была маленькой… и ее голова усердно склонялась над вышивкой…

«Думай только о том, что ты делаешь», – сказал ей тихий голос. И на какой-то краткий миг Мэри увидела, что над ней стоит не грозная мадам, а кто-то заботливый и нежный, в ком она инстинктивно узнала свою мать.