Виноделы. Терпкий аромат любви - Ян Моран Страница 5

Долина Напа, Калифорния

Промчавшись вверх по дороге вдоль горы Хауэлл, Катерина свернула на дорожку из гравия, ведущую к величественному каменному шато, стоящему посреди материнского земельного участка.

Подъезжая, девушка наблюдала, как серебристые тени пляшут между рядов высохших виноградных лоз. Катерина всегда считала, что при свете луны они похожи на маленьких гномов.

После приветствия мать повела ее в винный погреб на дегустацию перед ужином.

Катерина решила, что лучшего места для того, чтобы рассказать о Марисе, не найти. Там никто не услышит звуков неизбежной ссоры.

– Какие чудеса мы будем пробовать сегодня? – спросила Катерина, присаживаясь на стул ручной работы и ожидая, пока мать нальет ей вина.

– А что это за наряд? – Ава вопросительно подняла четко очерченную бровь, окинув взглядом одежду, в которую Катерина облачилась, прежде чем выехать из Сан-Франциско.

Девушка выпрямилась под оценивающим взглядом матери. На ней было белое хлопчатобумажное платье с каймой и жакет в тон. Надевая жемчужное ожерелье, Катерина поняла, что неосознанно выбрала наряд девственницы для своего признания. Хотя какая разница? По сравнению с ней, мать выглядела гораздо более элегантно в узком шелковом платье с декольте, естественно, цвета бургунди.

Погреб был сконструирован в старо-европейском стиле, причем при закладке использовались те же камни, что и для строительства дома. Вокруг было полно стеллажей для созревания вина.

Несмотря на то, что воздух в подвале был куда прохладнее, чем на залитых солнцем долинах Напа, Катерина чувствовала, что вспотела.

Девушка нервно наблюдала, как мать, не показывая этикетку, открывает бутылку, и поняла, что эти магические манипуляции оставили неизгладимый след в ее памяти.

Отточенное движение запястья, особое выражение лица с поднятым подбородком. Уверенный щелчок вытаскиваемой пробки – нельзя повредить ее структуру. Затем изучение бутылки: темные глаза давно научились немедленно замечать малейшее несовершенство.

Вдохнуть запах пробки, практически незаметно одобрительно кивнуть.

Налить вино цвета граната, похожего на цвет украшений, мерцающих в ушах. Затем всколыхнуть эликсир в бокале, обогатив его кислородом, бросить быстрый взгляд на струйки, стекающие по стенкам бокала, и глубоко вдохнуть. Глаза женщины полузакрыты, она сосредоточенно оценивает вино.

Повышенные требования, предъявляемые Авой ко всему, что она делала, подняли Миль Э’Туаль на верхние ступени винодельной индустрии. Постоянно оценивающий взгляд Авы учил совершенству и ее дочь. Теперь, глядя на эти знакомые движения матери, девушка словно смотрела в зеркало.

Катерина задумчиво пожевала губу. Она не только нарушила материнские принципы совершенства, но и пошла наперекор собственным ориентирам. И все же она была истинной дочерью своей матери.

Катерина увлажнила губы, приготовившись заговорить, но слова застряли в горле. «Как же это сказать?»

Мать предложила ей бокал вина.

– Скажи, что думаешь, ma chérie ^[1], – французский акцент матери отдавался эхом в каменном помещении.

Катерина встретилась с ней взглядом. Ава проверяла ее, бросала вызов. Интересно, ее мать хотя бы единожды ошибалась? Она всегда излучала уверенность. Это была одна из ее тайн.

Единственным, в чем Ава не соответствовала образу совершенства, были приступы гнева. Если кто-либо смел ей перечить, Ава немедленно разражалась длинной возмущенной тирадой, а ее лицо становилось похожим на лицо богини, терзаемой собственными демонами. Для всех мать Катерины была красивой женщиной, стройной, элегантной, с прекрасными манерами. Никто за пределами поместья и не подозревал о том, насколько она гневлива. И только Рафаэль мог успокоить ее.