Кинжал раздора - Марина Эшли Страница 5

«Ага, ну как же, рыцарь, сам всех спасает!» – усмехнулась Женин.

Барт кивнул с неохотой и сел.

– А откуда взялось имя Джек? Я его тоже упоминал? – спросил задумчиво.

Женевьева вернулась второй раз. Плохая примета. Ох, нужно зайти в туалет, посмотреться в зеркало, а то не будет ей сегодня удачи.

– Нет. Ты на него откликался.

Она оставила Бартоломью с выражением полного недоумения на лице.

Интересно, если бы она не забыла перед выходом из госпиталя найти зеркало и заглянуть в него, появился бы в расписании нужный им поезд? Теперь уже не проверишь. Барт был прав, следующий поезд – через неделю.

«Нет. Только не это. Я хочу домой!»

Женевьеве вдруг представилось, что она застрянет здесь на всю оставшуюся жизнь. Женин оглянулась на вокзальную площадь, залитую солнцем, поэтому весь мусор был на виду, на чужие ей чумазые лица и немножко поплакала.

Расстроенная, Женевьева пошла в госпиталь.

– Вернулась?!

О! Он, кажется, ей обрадовался.

– Куда же я денусь? Все предки моего древнего рода грозят из гробов пальцами и велят держать слово, – огрызнулась Женин, заодно и похвастала: пусть не задается – рыцарь.

– Ну и потенциальными женихами не стоит разбрасываться, правда?

Она опять смутилась, а он захохотал.

– Хочешь есть? – предложил, отсмеявшись. – Я взял на кухне для тебя пайку.

На стуле лежал фотоаппарат и стояла накрытая миска. Еще теплая на ощупь.

Барт жестом пригласил ее садиться и переложил фотоаппарат к себе на кровать.

– Этот доктор мертвого поднимет. Вынудил меня фотографировать. Чувствует, что мы скоро сбежим, – пояснил на вопросительный взгляд Женевьевы.

– Не сбежим, – вздохнула Женин, глотая что-то жидкое, острое, но вполне съедобное.

– И что, ни одного поезда ни в каком направлении в ближайшие дни? – недоверчиво переспросил Барт.

– Направлений здесь только два. Завтра есть один поезд в сторону столицы, только он не доезжает до нее, у него конечная через пару остановок отсюда.

– Лучше, чем ничего! – бодро сказал Барт. – Уже часть пути. Глядишь, оттуда еще чем-нибудь уедем. Выше нос!

И правда, как же она сама не догадалась. Женин повеселела.

– А как ты себя чувствуешь?

– Отлично. – Он попытался изобразить улыбку.

– Держи, – Женевьева протянула ему листья, – это надо разжевать и проглотить.

– Я тебе верю, ангел. – Барт сунул листья в рот и зажевал, не спуская с Женин насмешливых глаз.

– Горько. У меня такой же привкус был с утра. – Он на нее подозрительно уставился.

Женевьева наклонилась застегнуть свой саквояж: не объяснять же Барту, как она его вчера лечила. Вдруг он брезгливый.

– Над чем ты там смеешься? – раздался его недовольный голос. – И где ты спишь?

– На стуле, – поморщилась она.

Женевьева наотрез отказалась меняться, как полудохлый рыцарь ни настаивал. Тогда он сдвинулся на самый край кровати. Женин отрицательно покачала головой.

– Я не кусаюсь. И вообще я сейчас относительно безопасен. По меньшей мере, до завтра. Обещаю. Не бойся, – насмешливо сказал Барт.

– Я не боюсь! – разозлилась Женин и улеглась на бок, спиной к нему.

Она легла сверху на одеяло, стянув его с Барта, но он не стал выдергивать его из-под нее, еще поймет неправильно, дурочка, – пусть спит.

– Мне не хватает на билет! – с ужасом обнаружила Женин на следующее утро у касс. – Я же позавчера много потратила: телеграмма, телефонные разговоры…

– У меня впритык, – пересчитал свои деньги Барт.

Он потянул ее к поезду:

– Спокойно, сейчас я что-нибудь придумаю.

Барт попытался договориться с одним проводником, с другим, с третьим. Их ничто не заинтересовало, даже фотоаппарат. У очередного вагона он вложил все деньги Женевьеве в ладонь, больно сжав ей пальцы, и приказал:

– Жди меня внутри, я быстро.

Не давая опомниться, подсадил ее на подножку, закинул вслед их вещи. Проводник было запротестовал.

– Покажи ему деньги, пусть заткнется. Я сейчас, – крикнул Барт, убегая.

Бартоломью все не было и не было. Женин начала волноваться. Уже подали сигнал к отправлению. Женин выглянула – никого. Глотая слезы, она сняла их вещи на землю. Поезд тронулся. Женин оглянулась – к ней мчался Барт. Он подхватил свои чемоданы, закинул в медленно проплывающий хвост заднего вагона, наклонился за ее саквояжем, побежал, догнал вагон, зацепился рукой за поручень, поставил ногу, швырнул саквояж и запрыгнул на подножку. Женин изо всех сил бежала следом. Поезд набирал скорость. Барт протянул ей руку. Нет, она больше не может. Сердце выпрыгивало из груди, в боку кололо, дыхание обжигало. Она остановилась и согнулась, пытаясь отдышаться. Подняла голову и увидела сквозь слезы, как Барт сбросил ее саквояж. Потом свои чемоданы. Один из них раскрылся, и на рельсы высыпалась пачка бумаги. Сам Барт спрыгнул немного погодя.

Женевьева побрела собирать бумажки: хорошо, что ветра не было, далеко они не разлетелись. – Я же велел тебе ждать В ВАГОНЕ! Какого хрена… – заорал Барт, подбегая.

Он постоял, глядя вслед поезду, повернулся к Женни, махнул рукой и улыбнулся:

– Прости. Обидно. Но ничего страшного. Бывает. Значит, не судьба. Ничего, я держу все под контролем. Давай сюда рисунки, и пошли попытаемся вернуть фотоаппарат.

Барт говорил так спокойно, как будто и правда ничего страшного не случилось.

«Главное, все живы», – как любит повторять ее бабушка. Ничего страшного. Бывает.

Утешенная Женевьева протянула Барту с полсотни собранных ею на насыпи мятых грязных зарисовок всевозможной археологической добычи. Бартоломью запихнул их в свой чемодан, даже не оглянувшись, все ли листочки Женни подобрала, и потащил ее к зданию станции.

– Быстрее, – торопил ее Барт, – пока он еще не ушел. Знаешь что? Скажешь ему, что нужна пленка, которую здесь он не купит. Разве что в студии в столице. А я ему могу продать. Ни слова, что мы хотим обратно фотоаппарат! Предлагай пленку! А вот и он!

Два старика болтали у касс. Один с огромным сердитым петухом под мышкой, второй с «Кодаком» в руках. Женевьева узнала во втором госпитального сторожа.

Барт напрягся: сторож извлек фотоаппарат из чехла и вертел в руках, показывая собеседнику. Как Женни ни боялась местных петухов с мощными когтистыми лапами, но пришлось стоять в опасной близости и объяснять сторожу ситуацию. Женни косила глазом на петуха, петух своим круглым желтым глазком на нее. Интересно: он может вырваться и напасть? Или клюнуть? Петух словно прочитал ее мысли, открыл угрожающе клюв, показывая острый треугольный язык.

– Я не куплю здесь нужной пленки? – озадаченно уставился в честные глаза Барта сторож. Тот пожал плечами, мол, мое дело предупредить, – и развернулся уходить. Платить за пленку дороже, чем за фотоаппарат, сторож не стал, он долго уламывал Барта забрать «Кодак» обратно и вернуть деньги. Наконец, Бартоломью согласился, мужчины пожали друг другу руки. Старик с петухом не уходил. С любопытством ожидал, чем закончатся торги. Его петух рванулся было в сторону Женевьевы. Но она была начеку и отскочила. Хозяин бесцеремонно прижал своего петуха посильнее и пошел с полупридушенной птицей сопровождать приятеля до госпиталя, обсуждая по дороге детали несостоявшейся сделки.