Чудо - Даниэла Стил Страница 5

Самолет приземлился в Сан-Франциско точно по расписанию, и Куинн быстро прошел таможенный контроль. Несмотря на то, что он долго не был в Соединенных Штатах, ему было нечего заявить в декларации, и он с мрачным видом, опустив голову, подхватил чемоданы и вышел из здания аэропорта. Ему не хотелось возвращаться в пустой дом, тем более что еще в самолете он вдруг понял, что умудрился подгадать возвращение как раз ко Дню благодарения. Когда он составлял свои планы, это даже не пришло ему в голову, хотя у него все равно выбора не было. Срок фрахта «Виктории» подошел к концу, и оставаться в Европе у него не было никаких веских оснований, тем более что Алекс отказалась с ним встретиться.

Дочь была вежлива, но непреклонна. Вспышки гнева обрушивались на него до и после похорон. А с тех пор любая его попытка установить с ней контакт сталкивалась с отчужденностью и холодностью. Она по-своему была так же упряма, как он. Как бы то ни было, она была зла на него уже долгие годы. Они с матерью без конца обсуждали эту проблему, и, несмотря на все попытки матери смягчить позицию дочери, Алекс продолжала безжалостно осуждать поведение отца. Она утверждала, что отца никогда не бывало рядом, когда они в нем нуждались, даже тогда, когда погиб Дуг. Куинн приехал домой на три дня, чтобы присутствовать на похоронах. Сообщение о гибели сына застало его в Бангкоке, где он осуществлял деловую операцию, и он, прилетев на похороны, улетел снова на утро после похорон, оставив одиннадцатилетнюю Алекс и ее мать горевать вдвоем, ища поддержку, друг в друге.

Тогда он отсутствовал в течение месяца и провернул колоссальную сделку, о которой с восторгом писали в «Уолл-стрит джорнал», затем ненадолго вернулся и снова уехал на два месяца, побывав за это время в Гонконге, Лондоне, Париже, Пекине, Берлине, Милане, Нью-Йорке и Вашингтоне. Теперь, став взрослой, Алекс утверждала, что почти не видела отца, а о том, чтобы поговорить с ним, не могло быть и речи. Когда он бывал дома, то был слишком занят, или нуждался в отдыхе, или страдал от быстрой смены часовых поясов и недосыпания, так что не мог уделять внимания ей и матери. В довершение всего он даже лишил ее последней возможности побыть с матерью, чтобы как следует с ней попрощаться. Куинн слышал все это не раз и никогда этого не забудет. Но хуже всего было то, что Куинн не находил себе оправдания. В то время он был именно таким человеком, которого она описала, и он оставался таким, пока не удалился от дел. Но какие бы изменения ни произошли в нем с тех пор, Алекс не желала их признавать.

Куинн попытался, как мог, восполнить Джейн те годы, когда он был слишком занят и подолгу отсутствовал, и думал, что это ему до некоторой степени удалось сделать за те полтора года, которые они провели, когда он удалился от дел. Но с Алекс это не получилось. Она даже замуж вышла за человека, который, не считая работы, редко уходил из дома. Сразу же после окончания колледжа она вышла замуж за швейцарского банкира. Они вместе учились в Йельском университете и поженились сразу после его окончания, то есть тринадцать лет назад. У них было двое сыновей, они жили в Женеве. Куинн с самого начала сказал Джейн, что Алекс командует Хорстом, указывая ему, что и как следует делать. Они были неразлучны и производили впечатление счастливой и уравновешенной пары. Куинну зять показался страшным занудой. Алекс постаралась не попасть в ту же западню, в которую, как она считала, попала ее мать. В отличие от матери она вышла замуж за мужчину мягкого, который находился у нее под каблуком и был полной противоположностью ее отца. Если Хорст и уезжал из дома, то это случалось крайне редко, и работал он в банке, основанном его дедом. Этот респектабельный молодой человек любил жену и сыновей и не имел больших амбиций. Выходя за него замуж, Алекс знала, что он никогда не принесет ее в жертву своей карьере, своим амбициям и страстям. Опыт подсказывал Куинну, что у Хорста их просто не было. Он просто существовал, а Алекс именно этого и хотелось.

Ее сыновьям было шесть и девять лет. Это были два очаровательных голубоглазых светловолосых человечка, очень похожих на мать, Куинн их почти не знал. Джейн частенько навещала их в Женеве, а Алекс раз в год привозила их в Сан-Франциско навестить бабушку, но Куинн редко бывал дома, когда они приезжали, а когда Джейн прилетала к ним в Женеву, он, казалось, всегда находился где-нибудь в другой части света. Частенько, когда его не было, Джейн использовала эту возможность, чтобы навестить дочь. Оглядываясь теперь назад, он без труда понимал, почему Алекс на него злилась. И она не имела намерения позволить ему как-то загладить свои, прегрешения — как реальные, так и воображаемые. Алекс, судя по всему, считала, что потеряла не одного, а обоих родителей. Куинн умер в ее сердце задолго до того, как она потеряла мать. Травма от потери брата, полученная в одиннадцатилетнем возрасте, осталась у нее открытой раной. Это заставляло ее чрезмерно оберегать детей, хотя муж умолял ее давать им немного больше свободы. Алекс утверждала, что ей лучше знать. И больше всего на свете из-за того, что случилось с братом, она ненавидела парусные лодки.

Джейн тоже их не любила, но Куинн подозревал, что она порадовалась бы за него, узнав о том, что он строит новую яхту. Джейн всегда хотела, чтобы он был счастлив, чтобы осуществлялись его мечты, и чтобы он достигал всего, чего хотел достичь. Алекс больше не интересовали его дела. В результате Куинн оказался человеком без семьи, без привязанностей и был таким одиноким, каким выглядел, выходя из такси на Вальехо-стрит перед тупичком, заросшим деревьями, которые почти скрывали дом, где они с Джейн прожили всю свою супружескую жизнь, и где выросла Алекс. Разбогатев, он хотел купить дом побольше, но Джейн всегда уверяла, что любит этот дом. Куинн тоже его любил, пока была жива Джейн, и ему было к кому возвращаться домой. И теперь, поворачивая ключ в замке большого дома в английском стиле, он боялся его тишины.