Не по сценарию - Кимберли Лэнг Страница 5

Проклятье! Ну почему он вновь возник в ее жизни? Пережевывание прошлого – бессмысленное занятие. Нужно сосредоточиться на настоящем. Если они будут игнорировать друг друга или относиться враждебно, то это лишь привлечет к ним дополнительное внимание прессы и породит слухи.

Стук в дверь прервал мысли Кэйт.

– Входите! – крикнула она и потянулась за бутылкой с водой.

– Классный прикид, Кэйт.

Кэйт не смогла скрыть удивление при виде Финна. С горящими щеками она спрыгнула с кушетки, сдернула с крючка висевший на двери халат для душа и, повернувшись к гостю спиной, просунула руки в рукава. Она повозилась с поясом, надеясь выиграть время, чтобы прийти в себя. Легкий смех за спиной, разумеется, ей в этом не помог.

– Не ожидала, что ты здесь появишься.

– Боюсь спросить, кого же ты тогда ожидала.

На этот вопрос Кэйт отвечать не стала.

– Так чего ты хотел, Финн? – спросила она.

– Я думаю, что нам нужно поговорить. – Он бросил на стол пачку бумаг, подошел к холодильнику и заглянул внутрь.

– Ладно. Подожди за дверью, я что-нибудь на себя накину…

Он удивленно поднял брови:

– Откуда такая скромность? Как будто бы я ни когда не видел тебя без одежды.

От таких слов легче тоже не стало. Хотя в его постели, вероятно, за эти три года побывало столько женщин, что вряд ли он мог вспомнить, кому какие части принадлежали.

Не то чтобы и у Кэйт были какие-то проблемы с памятью. Ее кожа вспыхнула. Да, сегодня на нем хватало одежды – джинсы, черная майка, – но воспоминания о том, что скрывалось под этой одеждой…

– Все же тебе будет лучше подождать за дверью.

Финн достал из холодильника бутылку воды и предложил ее Кэйт. Она отрицательно покачала головой, он открыл бутылку и сделал длинный глоток. А потом сел, явно не собираясь никуда уходить. Похоже, ему доставляло удовольствие злить ее.

– На улице ужасная жара. Почему бы нам не по говорить здесь?

Кэйт сильнее запахнула халат.

– Лучше все же на улице.

Брови Финна удивленно приподнялись.

– Да что с тобой, Кэтти?

– Ничего. Просто я подумала, что будет не слишком удобно, если кто-нибудь зайдет и тебя здесь увидит. Это может быть неправильно истолковано. – Кэйт мысленно отругала себя за скучный тон и занудство.

Судя по выражению лица Финна, ему в голову пришла та же мысль.

– Ты что, серьезно?

– Как ты вчера справедливо заметил, одного моего пребывания рядом с тобой достаточно, чтобы моментально привлечь к нам внимание папарацци. Я предпочитаю не подкармливать этих шакалов. – Она подошла к шкафу и достала оттуда джинсы и рубашку, потом повернулась и посмотрела на гостя.

Финн проигнорировал намек. Кэйт сузила глаза, пытаясь придать большую выразительность своему взгляду. Он удивленно посмотрел на нее, словно спрашивая, все ли с ней в порядке. Черт! Не оставалось ничего, как взять одежду и отправиться в ванную.

– Думаю, что и в этом не было необходимости! – крикнул он ей вслед.

– Точно, – отозвалась Кэйт из-за двери – Как только нас увидят вместе, как бы невинно это ни выглядело, вновь начнутся разговоры о нашем возобновившемся романе.

Через минуту Кэйт вышла из ванной и раскрыла жалюзи на всех окнах, затем обошла вокруг стола и села напротив Финна. Он хмыкнул.

– Это уже слишком, тебе не кажется?

– Я просто осторожна. Тебе, может, и плевать, как это будет выглядеть со стороны, но мне нет.

– Как это мило с твоей стороны – беспокоиться обо мне. – Он мило улыбнулся.

– Ну, так что же все-таки тебя сюда привело? – Кэйт решила сменить тему разговора.

Он усмехнулся.

– Боязнь за свою репутацию. Папарацци, сплетни, домыслы, знаешь ли.

Странно. Это было то, чему Финн никогда не придавал значения. Его совершенно не волновало, что о нем пишут в желтой прессе. Почувствовав подвох, Кэйт сцепила за спиной руки, сохранив невозмутимое выражение лица:

– Ну что ж, я внимательно слушаю.

– Сегодня утром, обсудив все с Долби и Фареллом, мы решили до конца съемок закрыть для прессы съемочную площадку. Зная о нашем бурном прошлом, нам дали согласие.

Кэйт подняла руку:

– Подожди-подожди. Если не случится ничего непредвиденного, через пять недель съемки и так закончатся. Руководству не нужно так надолго закрывать съемочную площадку, если только… – Черт. Кэйт постаралась сохранить спокойную интонацию.

– Ты что, не собираешься возвращаться в Лос-Анджелес?

– Нет. Завтра туда отправится Долби со вторым составом.

Кэйт внезапно почувствовала сильную головную боль.

– Но почему?..

– Потому.

Она ждала от Финна объяснений, но он молчал. Нет, этот мужчина был совершенно невыносим. Она потерла виски.

– Значит, ты собираешься быть здесь до самого конца?

– Точно. У тебя есть какие-то возражения?

– Нет, – солгала она. – А у тебя?

Финн был абсолютно невозмутим. Казалось, он даже проглотил усмешку.

– У меня? Никаких.

– Тогда все в порядке. – Она сделала глубокий вдох. Отлично. Она тоже сможет играть в эту игру. – Это хорошо, что ты закрыл площадку для прессы. Когда никто не беспокоит, проще сосредоточиться на работе, – добавила она.

– К сожалению, мы немного опоздали.

Слова Финна прозвучали зловеще. Он протянул Кэйт газету, на первой полосе которой были странные фотографии, очевидно взятые из Интернета. О нет! Ее живот сжался. Она подумала, что какой-то блогер нашел ее старые фотографии с танцами на столе и с поездкой на мотоцикле. Платье Кэйт взметнулось от порыва ветра, а рука Финна…

Нет, это были не те фотографии, но чувство облегчения оказалось недолгим. Их вчерашняя встреча все же не осталась незамеченной. Проклятье. На одном из снимков был изображен Финн и тот наглый парень, с ненавистью на него уставившийся. На другой – Кэйт и Финн вместе сидели на скамейке. Комментарии можно было не читать.

– Нас уже заметили? О, черт…

– Я бы мог сказать, добро пожаловать домой…

– Если бы ты это сказал, я бы тебя убила. – Кэйт вздохнула. – Ты уверен, что не хочешь вернуться в Нью-Йорк? Просто чтобы дать мне спокойно закончить съемки.

– В любом случае это была бы лишь отсрочка. – Финн посмотрел на нее. – Я хочу сказать, ты же вернулась, чтобы снова начать работать в Лос-Анджелесе, верно?

– Верно. Но сначала мне бы хотелось сыграть Ребекку, чтобы людям было о чем говорить, кроме моего прошлого.