С.Е.К.Р.Е.Т. Книга 3. Что хотят женщины - Л. Мари Аделайн Страница 5

Через несколько минут разразилась буря. Матильда, выбравшись из схватки, что-то прошептала одному из вышибал, прежде чем подойти ко мне ради нашего интервью, как было обещано. К тому времени, когда я наконец смогла спросить ее, из-за чего вышел скандал, охранники уже выставили Кастиля за дверь. Проходя мимо нас, он сильно прищурился, глядя на Матильду. И явно собирался сказать ей какую-то гадость, но тут заметил, что рядом стою я. Он фыркнул.

– Эй, Вечерние Новости, – сказал он, – тут есть кое-что интересное. Только это не то, за чем ты охотишься.

А потом, до того как охранники вытолкали его на улицу, он заорал, оглянувшись через плечо:

– Пока, шлюхи!

Момент был весьма острым, однако Матильда и не подумала что-либо объяснить, когда я спросила, как оказалось, что она знакома с Пьером Кастилем и почему, черт побери, он разговаривал здесь подобным образом.

– Вообще-то, я его не знаю, – сказала она, смахивая воображаемую пушинку с плеча своего вечернего платья.

– Но вы только что приказали выставить известного миллиардера с вашего приема, а он назвал вас и ваших гостей шлюхами. И вы утверждаете, что не знакомы с ним?

– Хорошая хозяйка и должна выгнать любого, кто напился как свинья, будь он хоть миллиардером, хоть нет, – ответила Матильда.

И, небрежно взмахнув рукой, она ловко сменила тему, приступив к разговору о том, что ее благотворительное общество имеет своей главной целью помощь женщинам. Но уже через несколько минут она прервала наш разговор, чтобы успокоить какую-то заплаканную брюнетку в черном атласном платье, которая спешила покинуть прием.

Это был полный недоумений драматический вечер.

Позже мы с Матильдой обменялись визитными карточками. Даже если в обществе С.Е.К.Р.Е.Т. не происходило ничего таинственного, мне довольно было и пятнадцати миллионов долларов, перевозбужденного миллиардера и расстроенной брюнетки. Я взяла все это на заметку как нечто странное, что требовало повторного визита и рассмотрения. Поэтому когда недели две спустя Матильда позвонила мне и пригласила пообедать вместе, я была взволнована и преисполнилась решимости разузнать как можно больше.

Мы встретились в баре «У Трейси», который был скорее мужским приютом и казался странным выбором для встречи женщин. Но здесь, похоже, знали Матильду, как будто она была постоянной посетительницей спортивных баров. Матильда выглядела даже симпатичнее, чем мне помнилось: ее рыжие волосы собраны в тугой хвост, а на лице ни малейших признаков напряжения, замеченного мной в тот вечер. Однако уже через несколько секунд стало понятно, что Матильда пришла вовсе не для того, чтобы поговорить о Пьере, о своем благотворительном обществе или о каких-нибудь рыдающих брюнетках. Совсем наоборот, она полностью (что было странно) сосредоточилась на мне, а точнее, на том, что писал обо мне журнал «Новый Орлеан» после одного из моих скандальных сюжетов, благодаря чему меня повысили до ведущей субботнего выпуска новостей.

– Весьма благодарна вам, Соланж, за то, что согласились со мной встретиться. Или мне следует называть вас Грозная Соланж Фарадей?

Ух… Матильда процитировала заголовок журнальной статьи. На самом деле статья была посвящена вовсе не моей карьере. В ней по большей части говорилось о том, что я одинокая мать, у которой практически не было кавалеров все восемь лет после развода.

– Ох, я морщусь каждый раз, когда вижу упоминание об этом журнале в Интернете.

– Я думала, вам должно было понравиться то, что о вас написали, – сказала Матильда.

– В другом случае вы были бы правы, но та статья… Ну, это была просто издевка. Да, я разведена, но наши отношения с бывшим мужем весьма неплохи; он отличный отец. И мы на самом деле воспитываем сына вместе. Так что называть меня одинокой мамашей – значит оскорблять всех тех женщин, которые действительно растят детей в одиночку, и всех тех разведенных отцов, которые честно выполняют свой отцовский долг.

И тут меня прорвало. Я выплеснула все то негодование, которое копилось во мне много лет и глубину которого я и сама не осознавала до того момента.

– Им бы сосредоточиться на том, что всей моей команде понадобились не часы, а дни и недели, чтобы раскопать ту историю с землями вокруг порта, что в прошлом году буквально взорвала все СМИ. Мы отправили нескольких местных политиков в тюрьму за взятки, это был настоящий скандал. Но вместо этого они принялись изображать меня как некую одинокую, несчастную разведенку-трудоголичку!

Я буквально видела, как у Матильды волосы шевелятся от моей обличительной речи, но мне было наплевать. Я не могла признаться ни ей, ни кому-либо еще, что у меня уже почти десять лет не было мало-мальски серьезных взаимоотношений. Конечно, случались время от времени свидания. И секс тоже. Но все это было тайно, противно и вообще не стоило того, чтобы тратить на это целую ночь, которую я могла потратить на свои дела. Я вовсе не искала себе нового мужа. Я совершенно не желала вводить какого-то нового мужчину в жизнь моего сына. Кроме того, сыну я уделяла столько времени, что у меня не оставалось сил на что-то или кого-то еще. Да, это было чистой правдой: я любила свою работу. И если уж на то пошло, за нее-то я и могла бы выйти замуж. Но… Ох, черт, почувствовать пару теплых ног в холодной постели хотя бы изредка…

– А как насчет секса? С бывшим мужем? – спросила Матильда, беспечно попивая кофе.

Я и по сей день не понимаю, почему вдруг принялась обсуждать свою сексуальную жизнь с абсолютно незнакомым мне человеком, но Матильда оказалась для меня настоящим даром, она сумела сделать так, что мне было легко рассказать ей обо всем, хотя сама она при этом выглядела закрытой книгой.

– Мы с Джулиусом были весьма удачной парой в этом отношении, – сказала я. – Но потом родился Гас, и… и все изменилось. Джулиус изменился, или, скорее, он-то как раз и не изменился. А сексуальная составляющая просто исчезла каким-то образом. Сначала из-за того, что мне приходилось заботиться о ребенке. Потом – поскольку Джулиус вынужден был брать на себя заботу о малыше, пока я работала. Очень много работала. У меня были определенные амбиции, и я была занята не на шутку. А он… он не был так занят. И из-за этого на него ложились дополнительные домашние обязанности…

Мой язык просто не в силах был остановиться! Я болтала, как загипнотизированная!

– Похоже на то, что у него случился кризис самооценки, – заметила Матильда.

– Да. Именно так и было.

Я рассказала ей, как Джулиус с удовольствием превратился в папу-домохозяина. Поначалу. Но потом последовали одно за другим неудачные предприятия, и в итоге секс превратился для Джулиуса в способ самоутверждения. И несмотря на многочисленные обсуждения наших проблем, мы все равно разошлись так далеко, что уже не могли вернуть то, что было между нами прежде.

– Это был тяжелый разрыв?

– Вообще-то, нет. Я хочу сказать, мой отец тогда умер, а у мамы случился удар. Так что я вернулась в родной дом, чтобы ухаживать за ней. И мы воспользовались этим как поводом для окончательного разрыва. Но после ее смерти я так и осталась в старом доме. Как я уже говорила, мы отлично ладим как родители. Джулиус – наилучший отец. А Гас никогда не видел, чтобы мы ссорились. Потому что этого не бывает. Больше не бывает. Но – да, все прошло без злобы. Это было просто… просто по-настоящему грустно.