Лето возлюбленных - Дженнифер Маккуистон Страница 5

Только что он шел вдоль постоянно меняющейся береговой линии, разделявшей сушу и океан, старясь не думать о прошлом. Ему понадобился час, чтобы добраться до этой уединенной полоски берега, и значительная часть пути – изрезанная острыми выступами и узкими расщелинами, где океан вторгался в белые меловые скалы, – явилась для него настоящим испытанием. Он не помнил, как пробирался по этой тропинке одиннадцать лет назад, но тогда его мысли были заняты вещами, гораздо более сложными, чем окружающий пейзаж.

А в следующий момент он заметил женскую фигуру, возникшую из-за скал в сотне футов от него, и все запретные воспоминания вырвались наружу, грозя поглотить его целиком.

Дэвид прищурился, уверенный, что это обман зрения. Но озноб, пробежавший по его коже при виде женщины, только усиливался с каждой минутой. Это было не просто воспоминание, вызванное к жизни игрой воображения. Их прошлая встреча – более десяти лет назад – была случайной, но не приходилось сомневаться, что брайтонская русалка по-прежнему обитает в той части побережья, где он едва не расстался с жизнью.

Как и в том, что его спасительница – хотя он порой склонялся к мысли, что она привиделась ему в пьяном угаре, – вполне реальна.

Дэвид двинулся к ней, захваченный воспоминаниями. Он точно определил момент, когда девушка узнала его. Она замерла, словно застыв во времени и пространстве, с удивленно приоткрытым ртом.

– Мисс Толбертсон, не так ли? – поинтересовался он, остановившись перед ней. Что еще он мог сказать, учитывая обстоятельства?

Она беззвучно пошевелила губам, прежде чем произнести:

– Вы запомнили мое имя, лейтенант?

Ее голос оказался более зрелым, чем ему запомнилось. Таково свойство времени – запечатлевать образы и хранить их глубоко в подсознании, извлекая по мере надобности. Когда Дэвид вообще вспоминал о ней, ему представлялся подросток, вытащивший его жалкую задницу из неодолимого прибоя.

Женщина, стоявшая перед ним сейчас, была далеко не ребенком.

О, у нее были те же веснушки и темные волосы, хотя на этот раз сухие и затянутые в тугой узел. Тот же острый нос и та же плоская грудь. У нее было почти такое же платье, незамысловатого, как у девочки, фасона, которое едва прикрывало ее икры и выглядело так, словно ему пришлось пережить слишком много летних сезонов.

Правда, теперь она стала намного выше. Пожалуй, он назвал бы ее поджарой, будь она лошадью, которую оценивают на аукционе. Ее плечи, казалось, едва умещались в платье, натягивая швы. Выражение лица тоже изменилось. Девочка, которая ему запомнилась – хотя, признаться, его воспоминания были несколько смазаны из-за горечи и шотландского виски, – была необычной: полной жизни, излучающей эмоции.

Эта женщина казалась более сдержанной.

– Люди обычно запоминают детали событий, едва не стоивших им жизни, – отозвался он с кривой улыбкой. – А имя спасительницы – одна из них. – Он вдруг осознал, что ему не приходится опускать глаза, глядя на нее. Ее нос находился на уровне его подбородка. – И я больше не лейтенант. В прошлом году я продал свой офицерский патент. Так что, сделайте одолжение, зовите меня Дэвид.

Ее глаза удивленно расширились.

– Вряд ли… это будет правильно. Я хочу сказать, что мы практически незнакомы.

– Мы знакомы одиннадцать лет. Вы спасли мне жизнь на этом самом месте, когда я тонул. Учитывая обстоятельства, формальности выглядят несколько неуместными.

Она сделала глубокий вдох, а затем ее губы изогнулись в улыбке. Глаза вспыхнули, напомнив Дэвиду, как он гадал, какого они цвета: зеленые, карие или что-то промежуточное.

– Тогда вы должны звать меня Кэролайн. – Она бросила беглый взгляд в обе стороны, прежде чем снова посмотреть на него. – В любом случае здесь нет никого, кто мог бы наблюдать столь ужасное нарушение приличий. – Кэролайн устремила на него глаза, оказавшиеся ореховыми в конечном итоге. – Признаюсь, вы застали меня врасплох. На этом пляже никого не бывает.

Дэвид не знал, чего ожидал, вернувшись сюда сегодня: возможно, освобождения от мрачных воспоминаний о юноше, которым был когда-то, и сожалений о мужчине, которым мог стать, – но он не ожидал, что встретит ее.

– Неудивительно, учитывая, что в Брайтоне хватает более удобных пляжей. Сюда довольно трудно добраться. – Он посмотрел на ее юбку, не закрывавшую крепкие полуботинки. Кэролайн явно знала, что надевать, отправляясь бродить по этому берегу. Его обувь больше подходила для праздных прогулок по набережной Брайтона, и на правой пятке уже образовался болезненный волдырь.

– Почему вы больше не приходили? – поинтересовалась она.

Дэвид помедлил, глядя на нее. После событий того рокового дня он вернулся в Престон, где стоял его полк. Это было достаточно близко, чтобы приходить сюда в любой момент, если он пожелает.

Но он не хотел. Чем меньше он думал о Брайтоне, чем реже его посещали нежеланные образы, тем проще было жить дальше в те первые годы, омраченные чувством вины.

– Я жил в другом месте. Это мой первый приезд сюда с того дня.

– О-о. – Ее лоб разгладился. – Теперь понятно, почему я больше не встречала вас.

– Вы живете в Брайтоне?

Хотя ее речь была более правильной, чем диалект местных рыбаков, которых Дэвид встречал в городе, казалось слишком большим совпадением, что он встретил ее дважды за два посещения этого места, если она приезжая.

– Да, на восточной стороне. Наш дом расположен у самого океана, – сказала она, глядя на прибой.

Проследив за ее взглядом, Дэвид увидел сверкающие волны, вздыбившиеся, прежде чем раствориться в серой массе воды. Надвигался прилив, и это было пугающее зрелище. Окружавшие бухту скалы образовывали узкий проход, словно загоняя воду в ограниченное пространство, что усиливало эффект.

Неужели в тот день, когда он бросился в воду, волнение было таким же сильным? Дэвид не помнил. Но при мысли об опасности, которой подвергался ребенок из-за его глупости, его пробрал озноб.

– Не хотелось бы задерживать вас, – нарушила его мысли Кэролайн, сделав жест в сторону тропинки, по которой она только что пришла. – Если, конечно, у вас есть срочные дела.

Похоже, ей не терпится спровадить его отсюда. Неужели она опасается, что он способен на такой опрометчивый поступок, как очередной заплыв среди этих коварных скал?

Во всем мире не хватит виски, чтобы подвигнуть его на это.

– В данный момент я свободен. Я приехал в Брайтон с матерью, но сегодня утром она не нуждается в моем обществе.

Вообще-то мать выставила его из номера, который они сняли в отеле, утверждая, что прекрасно себя чувствует, и даже прикрикнула на него, когда сын попытался взбить ей подушку или почитать вслух роман, который она держала на прикроватной тумбочке. Может, в эти три дня с момента их приезда его и преследовали тягостные мысли, но, по крайней мере, его мать чувствовала себя лучше. Медицинский прогноз, сделанный месяц назад, был не слишком благоприятным, но ее легкие, казалось, уже стали чище. Возможно, в этих разговорах о чудодейственной силе брайтонских водных процедур и вправду что-то есть.