Не было бы счастья - Наталья Рощина Страница 5

— Не драматизируй, немного не рассчитал мужик, делов-то, — попивая крепкий кофе, процедил Скользнев. Голова раскалывалась, на приготовленный завтрак было тошно смотреть. Хотелось холодного пива и тишины, а Лита, как всегда, затевает расследование.

— Никакого мужика я давно не вижу, — дрожащими губами сказала она и вышла из кухни, тихо прикрыв за собой дверь. — Что-то в штанах и только.

Пустая трата несущегося вспять времени, именно так. Сначала оно остановилось в растерянности, а теперь стремительно помчалось в прошлое. Туда, где двое молодых и красивых людей были счастливы. Именно эти воспоминания поддерживали Литу. Не видя смысла, логики в происходящем, она цеплялась за светлые, радостные мгновения из той жизни, в которой она любила его. Наконец она сдалась. Их не связывал штамп в паспорте. Этот момент был оговорен в самом начале романа. Игорь сказал, что официальность убьет романтику, она безропотно согласилась, чем невероятно огорчила своих родителей. Они не могли поверить, что такая форма отношений устраивает их дочь, однако смирились с ее выбором. Тем не менее она прожила в этом союзе семь лет, три года из которых превратились в самоистязание. Ее нервы были расшатаны постоянным страхом за жизнь Игоря. Любви уже не было — только жалость, сострадание, ответственность за человека, с которым прожито столько времени. Лита долго ждала, прежде чем заставила себя уйти. Даже тогда, когда она говорила «прощайте» матери Игоря, она не могла поверить, что все-таки решилась вырваться из паутины собственных обязательств. В душе она надеялась, что он одумается, ведь от угроз она перешла к действиям.

Даже лежа на горячей гальке, в плещущемся прибое она слышала бесконечный телефонный звонок. Звук доносился издалека, мистически вливаясь в размеренный ритм волн. После последнего разговора с матерью Игоря, вернувшись к родителям, она не подходила к телефону. Он трезвонил днем и ночью, пока Лита не выдернула провод из розетки. Она словно разорвала последнюю связующую их нить. Возвращаться в жалкое существование не хотела. Она рождена не для этого. Хватит занимать не свое место! Ей даже пришла в голову мысль, что из-за ее постоянного присутствия рядом ему было не по себе. Она не та женщина, которая ему нужна. Теперь, освободившись, он сможет остановиться. Хоть бы это оказалось правдой! Спасение его души было для Литы важнее удовлетворения собственного честолюбия. Пусть прекратятся его страдания, свою боль она запрячет от всех и от себя самой.

Лита впала в оцепенение. Прошлое не хотело ее отпускать. Должно произойти что-то значительное, что отгонит навсегда мрачные призраки. Не остановится же ее жизнь теперь? Скоро ей исполнится двадцать шесть и что-то обязательно произойдет, необыкновенное, как ее имя. Это всегда говорили родители. А она привыкла им безоговорочно верить. Они тоже заждались знаменательных событий в жизни единственной дочери.

Рождение малышки внесло в жизнь Богдановых приятные заботы. Молодые родители с радостью окунулись в каждодневные, изматывающие и одновременно придающие силы заботы о дочке. Постепенно наладился ритм, полностью подстроенный под потребности беззащитного комочка. В семье никак не могли выбрать имя для своей принцессы. Только через два месяца отец пошел в загс регистрировать маленького человечка. На семейном совете наконец пришли к соглашению. Кроха родилась тридцатого сентября. Мама и бабушка логично хотели назвать малышку Софьей, дед — Ксенией, он не придерживался никаких календарей. Отец загадочно улыбался. Он говорил, что еще раздумывает, кому отдать свой голос. Еще раз просмотрев церковный календарь, книгу толкования имен, все-таки остановились на Софье. Регистрировать малышку поручили отцу. Каково же было изумление домочадцев, когда, раскрыв свидетельство о рождении, они прочли: Богданова Аэлита Владимировна… После молчания, достойного пера Гоголя, прорезался праведный гнев возмущенной бабушки:

— Что на тебя нашло, Владимир? Как ты мог так поступить? Надо было деда посылать.

Володя только улыбался, глядя на дочурку. Он давно задумал сделать это. Чувство вины за обман, конечно, было, но счастливый отец надеялся, что его поймут.

— Она такая особенная. Ее появление — чудо. Только подумаю, как из микроскопической клеточки… — Он замолчал, переводя дыхание, и обвел окружающих восхищенным взглядом: — У нее должно быть неземное имя, красивое и загадочное, как Вселенная.

— Чем же тебе Софья не подошло? Сколько в нем смысла, — красоты, божественного. Кира, скажи хоть слово своему мужу! — Мама Киры не могла смириться с происшедшим.

— Елена Петровна, не сердитесь, прошу вас. Я ведь хотел показать всему миру, что моя дочь необыкновенна!

— Бог с тобой, дорогой зять. Мне внучка дорога, как бы ее ни назвали. Пусть так, лишь бы не болела. — Теща раздосадовано махнула рукой. Тесть неопределенно покачал головой.

Молодая мама молчала, покусывая губу. С одной стороны, муж поступил по-свински, с другой — он так здорово все объяснил. Он всегда умел красиво все обосновывать.

— Лита так Лита, — только и сказала она, беря малышку на руки. — Доченька, а папа твой мастер на сюрпризы. И не какие-то, на всю жизнь.

Эту семейную байку Лита впервые услышала от деда. Потом от мамы, бабушки, отца. Каждый вносил в рассказ что-то свое. Он стал притчей, которая разрасталась, обрастала новыми подробностями, прибаутками. Неизменным оставалась лишь безмерная любовь к ее героине. Такая же беспредельная, как фантазия человека, впервые придумавшего Аэлиту.

Улыбаясь, Лита поднялась и потянулась. Пора окунуться, скоро обед. Она поняла, что, задумавшись, слишком долго загорала. Посмотрев вверх, увидела солнце прямо над головой: должно быть, уже полдень. Провела ладонью по разгоряченным плечам. Не хватало еще перегреться. Лита с удовольствием окунулась. Море отдавало свою прохладу, возвращая бодрость, желание двигаться. Лита плавала долго, потом легла животом на омываемую плещущимся прибоем гладкую гальку. Она расслабилась, впитывая приятный холодок отшлифованных камушков. Идти на обед не хотелось. Но и оставаться больше под палящими лучами не стоило. Так, уговаривая себя подняться, Лита продолжала лежать. Через некоторое время молодая женщина почувствовала какой-то дискомфорт. Необъяснимое чувство заставило ее поднять голову. В двух шагах от нее стоял загорелый высокий мужчина и, улыбаясь, наблюдал за нею. Его седые волосы не сочетались с бронзовым цветом обласканного солнцем лица и стройным, мускулистым телом. На вид ему было под пятьдесят. Лита поднялась и, отряхивая прилипшую гальку, вопросительно посмотрела на него.

— Я наблюдаю за вашим одиночеством десятый день. Это срок для того, чтобы мысли улеглись. Я прав? — приятный баритон заставил девушку волноваться.

— Кажется, у меня в голове полный ералаш, но я справлюсь с этим, — Лита не замечала, что давно улыбается.

— Хорошо, тогда давайте знакомиться. Меня зовут Георгий.

— Аэлита. Можно просто Лита.

— Вот не думал, что у вас такое имя, — неподдельно изумился мужчина.

— Не подходит?

— Имя говорит о многом, накладывает отпечаток на характер, поведение, судьбу. На месте ваших родителей я бы назвал вас Софьей. — Увидев, как застыло лицо девушки, поспешил добавить: — Я не психолог, но все дни, что наблюдал за вами, мысленно обращался к вам именно так. Почему вы так смотрите на меня?