Узники острова надежды - Кэролайн Кросс Страница 5

Ситуация еще больше усложнилась, когда на таможне в Сан-Тимотео у него конфисковали его спутниковый телефон. Последней информацией, которую он получил, было предупреждение о надвигающейся буре. Помимо прочего, из-за того, что ему пришлось ехать на отдаленное южное побережье страны, они с Лайлой пропустили запланированный обратный рейс. Так что теперь ему вдобавок ко всему придется еще и менять заключительную часть плана.

Но Доминик любил импровизировать, и, надо сказать, у него это неплохо получалось. Его куда больше беспокоила другая проблемами эта проблема стояла сейчас в нескольких футах от него.

Он не забыл, как красива была Лайла с золотистыми волосами, большими голубыми глазами и кожей, которую можно увидеть лишь в рекламе дорогих лосьонов для тела, она походила на диснеевскую Золушку.

К несчастью, в отличие от целомудренной сказочной героини, Лайла обладала чрезвычайно страстной натурой. Такой она была в восемнадцать, и, если верить реакции собственного тела на прикосновение к ее коже, прошедшие годы не остудили ее пыла.

Но в этом не было ничего вульгарного, даже наоборот. Во внешней сдержанности Лайлы и утонченных манерах было что-то такое, что заставляло мужчину думать о приемах гостей в саду и симфонических концертах, забыв о боксе и стриптиз-клубах.

Именно в этом и заключалась проблема. Как ни странно, в возрасте двадцати лет Доминика больше всего привлекали как раз ее манеры недотроги. Он всегда любил вызов, и неприступный вид Лайлы действовал на него, как красная тряпка на быка. Тогда он мечтал лишь о том, чтобы запустить руки в ее шелковистые светлые волосы, прижать к своей груди и впиться губами в этот восхитительный ротик.

Конечно, все это осталось в прошлом. Сейчас ему тридцать. Он уже не мальчик. Десять лет назад он сгорел дотла на огне желания и не хотел испытать это вновь.

Тогда чем можно объяснить участившееся сердцебиение при соприкосновении с ее руками?

— Я просто хотела уточнить, что все правильно поняла, — произнесла Лайла, прервав поток его мыслей.

Я тоже, дорогая. Я хотел бы понять, почему после тех десяти лет, что мы не виделись, я стою здесь и думаю лишь о том, как бы заняться с тобой сексом.

— Бабушка пришла к вам в офис и наняла тебя, чтобы спасти меня?

— Совершенно верно.

— А твой брат уже работал на нее… Значит, вот как ты оказался здесь.

Доминик кивнул.

— И после того, как мы с тобой… расстались, ты уехал из Денвера и поступил на службу во флот?

— Да. Теперь, если ты не возражаешь, я задам тебе несколько вопросов, прежде чем зайдет солнце и охранники принесут ужин.

О своей возбудившейся плоти он подумает позже. Когда вернется в Денвер. За кружкой холодного пива в его любимой таверне. В две тысячи двадцать пятом году. Потому что сейчас пора переходить к делу.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросила она.

— О чем?

— Об ужине.

Доминик напомнил себе, что должен быть терпеливым. Это нормально, что у нее тоже возникают вопросы.

— Потому что весь вчерашний день я следил за этим зданием. Футах в пятистах от входа есть большое дерево. Оттуда я видел, как они разносят еду. Скажи мне, приходят ли они после ужина, чтобы забрать тарелку, или ждут до утра?

— До сих пор они всегда забирали ее утром.

— Хорошо. А между ужином и завтраком кто-нибудь приходит?

— Нет. А зачем тебе это знать?

— Это очень важно. — Он чувствовал, что его брюки вот-вот начнут трескаться по швам. — Раз так, то после ужина мы будем одни до самого утра. На это время я и планирую побег.

В ее глазах вспыхнул блеск недоверия — или желания? Однако Лайла была воспитана миссис Соммерс и умела быстро обуздывать свои эмоции.

— Это было бы замечательно, но я не умею проходить сквозь стены, — внезапно ее голос стал холодным и непреклонным. — Я не вижу, каким образом ты собираешься покинуть здание. Даже если бы ты смог выбраться из камеры, тебе пришлось бы отпереть дверь коридора и пройти незамеченным мимо охранников. Не представляю, как это возможно.

Доминик достал из потайного места длинное острое лезвие.

— Я тоже, поэтому у меня есть идея получше.

— Неужели? — Лайла раскрыла рот от удивления.

Его снова захлестнула волна желания. У нее такие сладкие губы.

— Да, — твердо сказал он, заставляя себя сконцентрироваться на окружающей обстановке и трижды перепроверить, не упустил ли он чего-нибудь. Это строение было расположено на открытой ветрам оконечности мыса в южной части острова. Помимо тюремных камер здесь также находилась квартира коменданта и бараки.

Само здание тюрьмы имело форму прямоугольника. В более короткой западной стене была тяжелая чугунная дверь, ведущая из помещения для охраны в длинный коридор с единственным маленьким окошком. Коридор длиной футов в сорок вел к четырем маленьким зарешеченным камерам, у которых была общая задняя бетонная стена. Их единственной примечательной особенностью было полное отсутствие элементарных удобств.

Недоумевая, как Лайла выдержала целый месяц в таких условиях, Доминик посмотрел на нее. Она отошла от решетки, и одинокий солнечный луч, падавший на нее, позволил ему разглядеть то, чего он не замечал раньше.

Ее правое запястье окружали синяки, от плеча до локтя на другой руке тянулся след от ушиба, на щеке было поблекшее, но еще заметное желтое пятно.

При виде этого Доминик весь похолодел. Внезапно ему захотелось повернуть время вспять и как следует отделать этих сукиных сынов вместо того, чтобы наносить удары лишь для видимости и позволить им одолеть себя. Он весь кипел от гнева, но постарался не подавать виду.

— Лайла.

Его голос прозвучал спокойно, но, очевидно, что-то — возможно, его неподвижная поза или мускул, дернувшийся на щеке, — насторожило девушку, потому что оца совсем притихла.

— Что?

— Они причинили тебе боль?

— Причинили мне боль? — Она медленно коснулась пальцами правого запястья, как бы показывая ему, что знает, что побудило его задать этот вопрос.

— Они тебя насиловали?

Выражение ее лица внезапно прояснилось.

— Нет, — она покачала головой, — Нет. Я не уверена, но думаю, что Эль Президенте запретил им.

— Неужели? Зачем ему это понадобилось?

— Возможно, ему нужны лишь мои деньги.

— Тогда откуда синяки? — настаивал Доминик.

— Эти, — она указала на запястье, — появились, когда один из охранников вышел из себя, остальные, — на ее точеных скулах загорелся румянец, — я получила еще в Санта-Марите. Там произошла автокатастрофа. Впрочем, автокатастрофа — это сильно сказано…

— Но никто не надругался над тобой? — перебил Доминик, желая знать наверняка.