Только с тобой - Даниэла Стил Страница 5

Бизнес Ларри тоже был успешен. Однако его успех, казалось, только увеличил стресс, в котором жила семья. Его все чаще не было дома, встречи с клиентами теперь случались и глубоким вечером. Конечно, он стал обслуживать настоящих профессионалов из мира бейсбола, баскетбола и футбола, проводить с ними много времени, ездить на весенние сборы в Скоттсдейл вместе с «Гигантами». Некоторые спортсмены, ставшие его близкими друзьями, приглашали Ларри на площадку для спарринга. В такие дни он забывал о Мэрилин и даже не особо рассказывал ей о своих делах. Она же проводила вечера дома с мальчишками, что доставляло ей немало удовольствия. После рождения Брайана она быстро вернула себе прежнюю форму и выглядела просто шикарно для своих тридцати трех. Впрочем, разве она могла сравниться с юными спортсменками, с которыми виделся Ларри? Они были разного поля ягодами, потому-то Мэрилин и жила собственной жизнью, мало связанной с жизнью мужа. Она возилась с сыновьями, проверяла уроки, посещала собрания и школьные вечера, а в те редкие случаи, когда Ларри ходил с ней, он каждый раз перебирал с выпивкой. Возможно, другие родители не замечали, что он был пьян, но Мэрилин замечала. Ей казалось, что лишний стаканчик виски или бутылка пива просто помогают Ларри пережить скучное мероприятие. Ларри было плевать на оценки детей, если только речь не шла о спортивном табеле. Матчи и состязания он не пропускал никогда. Сидя на трибуне, он частенько окидывал взглядом Джуди Томас, мать Гэбби, и говорил, что она «отличная штучка».

Джуди и Мэрилин поддерживали хорошие отношения, можно сказать, дружили, поэтому Мэрилин пропускала комментарии Ларри мимо ушей. Уж она-то знала, что Джуди без ума от своего мужа Адама и никогда не позволяет себе ничего лишнего. Ей едва исполнилось тридцать, а она уже успела сделать липосакцию, подтяжку живота, увеличила грудь и регулярно проводила курсы мезотерапии с инъекциями ботокса. Подруги фыркали и поговаривали, что Джуди свихнулась на внешности и ей совершенно не требуется вся эта медицинская ерунда. Однако в тридцать Джуди все еще выглядела юной девочкой. Когда Гэбби было четыре с половиной, она отвела ее на конкурс красоты среди детей, и члены жюри единодушно присудили малышке первый приз. Адам, обожавший жену и дочь, очень просил Джуди не портить характер Гэбби признанием ее красоты, и Джуди согласилась. Однако Гэбби росла не только хорошенькой, но и весьма артистичной натурой. Рядом с ней ее младшая сестренка Мишель казалась посредственностью и жила в ее тени. Впрочем, возраст еще мог взять свое.

К третьему классу Гэбби посещала музыкальные курсы по фортепьяно и вокалу и показывала весьма неплохие результаты. Джуди пыталась убедить руководителя школьного драмкружка поставить полную версию «Энни» и утвердить на главную роль ее дочь. Однако учителя решили, что не смогут найти партнеров подходящего уровня для Гэбби, поэтому вопрос так и повис в воздухе.

Гэбби мечтала стать актрисой, и Джуди всецело ее поддерживала. У малышки были все данные для сцены. Она с трех лет занималась в балетной студии. Мишель тоже любила балет, но ее способности к танцам оказались явно скромнее, чем способности старшей сестры. Гэбби была звездой во всем, а Мишель – просто маленькой девочкой.

Адам и Джуди были спонсорами Этвуда, их пожертвования в фонд школы всегда были щедрыми, поэтому их дочерей с легкостью приняли в элитное заведение. Успеваемость Мишель была хорошей, она всегда получала высокие баллы, однако ее результаты блекли на фоне способностей сестры. Мишель росла хорошенькой, Гэбби – яркой красоткой.

Адам с удовольствием участвовал в жизни школы, даже пожертвовал «рендж-ровер» из своего салона для школьного аукциона. Мероприятие принесло школе большую прибыль и сделало Адама героем месяца. Это была приятная семья, с которой любили общаться учителя и другие родители, за исключением тех, кто считал их охотниками за славой. Впрочем, таких было немного.

Гэбби и Иззи продолжали дружить и в третьем классе. К восьми годам, казалось, их дружба только окрепла. Они менялись куклами Барби и одеждой. По выходным Иззи бывала в гостях у подружки, и родители не имели ничего против. На столе Иззи девочки выцарапали надпись «И + Г навсегда», за что, естественно, Иззи была наказана на все выходные. Она ужасно расстроилась, потому что они с Гэбби хотели вновь поменяться одеждой до вторника. У них был один размер, что позволяло давать друг другу кофточки и юбочки. Почти половина вещей Гэбби была розовой, другая – расшитой блестками и пайетками, что очень нравилось Иззи. Она перебрала уже весь гардероб подруги, за исключением дорогого розового пальто, которое мама привезла Гэбби из Парижа. Иззи любила не только свою одноклассницу, но и ее младшую сестренку Мишель. Гэбби страшно злилась, когда Изабелла принималась играть с ней в куклы, обвиняла сестру в разных глупостях, в которых та была не виновата. Сама Гэбби терпеть не могла развлекать Мишель, а делиться любимой подругой с ненавистной сестрой и вовсе не желала. Лишь врожденное чувство такта, свойственное Иззи, позволяло избегать ссор и разногласий: Иззи умело включала Мишель в более взрослые игры и позволяла ей иногда выигрывать. Ей было жаль малышку, которой доставалось меньше внимания и заботы, чем старшей сестре. Сочувствие обделенным было такой же неотъемлемой чертой ее характера, как и верность. Она развлекала Гэбби, если той было скучно или грустно, звонила и выспрашивала о ней, когда та болела и была вынуждена пропустить уроки. В общем, Иззи была идеальной подругой.

Джуди уже видела большое будущее для своей старшей дочери. Гэбби успела сняться для нескольких каталогов детской моды и даже участвовала в рекламной кампании для детской линии «Гэп». Никто не сомневался, что девочка станет звездой. Она уже была звездой среди сверстниц, черпая силы и уверенность в том числе и в поддержке лучшей подружки.

Иногда отец Иззи, Джефф, брал девочек в пиццерию или боулинг. Девочкам нравился клуб, хотя поднять шар им было практически не под силу. Иногда мать Иззи тоже выбиралась с ними в клуб, но обычно она слишком поздно возвращалась с работы. Если же она освобождалась пораньше, то брала работу на дом, а значит, шуметь и громко разговаривать запрещалось. Поэтому Джефф забирал девчонок из дома и вез в город, а иногда, уступив мольбам дочери, отвозил обеих к Гэбби в гости. Мама Иззи не возражала, хотя порой Гэбби слышала, как ругаются Джефф и Кэтрин по этому поводу. Джефф спрашивал жену, почему она не может взять хотя бы один выходной, и сразу за этим начинался скандал. Кэтрин напоминала ему, что если бы они жили на средства Джеффа, то давно пошли бы по миру, и что работать адвокатом для бедных, возможно, благородно, но только не по отношению к своей семье. Едва в разговоре всплывало словосочетание «адвокат для бедных», скандал было уже не остановить.

Пару раз о семейных ссорах Иззи заговаривала с Энди, он тоже был единственным ребенком в семье, и его родители тоже много работали. Но он лишь пожимал плечами и говорил, что его мама и папа не ссорятся. Например, мама могла вернуться за полночь, если роды выдавались слишком тяжелыми, но отец Энди старался поддержать ее, а не возмущался. Родители у Иззи были юристами, а у Энди – врачами. Порой его мать пропадала на работе по нескольку дней, а отец ездил в самые разные уголки страны с лекциями и даже появлялся на телевидении со своей очередной книгой. Конечно, лекции и съемки случались лишь тогда, когда никто из его постоянных клиентов не болел. Энди говорил, что отец еще более занятой человек, чем мама, потому что он решал человеческие проблемы не только как врач, но и как писатель. В семье была чудесная экономка, которая жила в доме и отлично ладила с мальчиком. Энди нравилось общаться с ней, поэтому отсутствие родителей его не угнетало. У Иззи была приходящая нянька, ее было не сравнить с экономкой Энди. Впрочем, Энди жил в большом доме, там нашлось бы место даже трем экономкам.