Любовь не ждет - Джоанна Линдсей Страница 5

— А я была уверена, что привыкла к путешествиям, — раздраженно заметила Анна, обращаясь к Тиффани. — Вашей матушке следовало предупредить, что этот хваленый пульмановский вагон, который она наняла, не довезет нас до места.

Тиффани усмехнулась, глядя на свою горничную через столик вагона ресторана.

— Мама избаловала нас пульмановским вагоном. Но большинство людей путешествуют по стране именно так.

Анна Уэстон служила у нее горничной уже четыре года. Белокурая, кареглазая, она была всего лишь на пять лет старше Тиффани, хотя невинная внешность внушала иллюзию, что она намного моложе. В свои двадцать три года она была куда лучше приспособлена к жизни, чем большинство женщин, вынужденных зарабатывать себе на хлеб. В дополнение к тому, что она была весьма начитана и обладала красивым почерком, один из братьев научил ее клеить обои, от отца она научилась чинить мебель, а от матери — играть на четырех музыкальных инструментах. Агентство, приславшее Анну к Уорренам, предложило ей еще две вакансии: гувернантки и учительницы. Так что Анна могла выбирать место работы.

Ничего этого Тиффани не знала, пока Анна не прослужила у них некоторое время. Она не знала, что Анна чуть не отклонила их предложение, потому что Тиффани рассмешила ее во время собеседования. Не то чтобы у Анны отсутствовало чувство юмора, просто она не считала нужным обнаруживать его перед нанимателем. Но, будучи практичной, она в конечном итоге выбрала работу в доме Уорренов, потому что та оплачивалась существенно лучше, чем в других вариантах, которые у нее имелись. Анна так гордилась своим профессионализмом, что отказывалась называть Тиффани иначе, как мисс Тиффани. Правда, это не мешало Тиффани предпринимать попытки пробиться сквозь чопорные манеры своей горничной. Она не видела причин, почему они с Анной не могут быть подругами, и порой казалось, что ее усилия не напрасны.

Хотя Анна не считала себя подругой Тиффани, она была преданна ей всей душой и оберегала от любых посягательств, что делало ее отличной дуэньей. Стоило мужчине хотя бы искоса взглянуть на Тиффани, как Анна осаживала его свирепым взглядом. И к счастью, она имела склонность к приключениям — точнее, была склонна, пока они не покинули Чикаго. Она согласилась отправиться на «Дикий Запад», потому что ей всегда хотелось повидать свет. Тиффани тоже хотелось путешествовать. Как любой другой девушке ее возраста, ей хотелось совершить большой тур по Европе или хотя бы съездить к подруге Марджори в Ньюпорт, где она провела значительную часть прошлого лета. Но Тиффани определенно не хотела ехать в Монтану, куда еще не дошла цивилизация.

— Сиденья в этом поезде не такие уж неудобные, просто не настолько мягкие, как в пульмановском вагоне. По крайней мере в вагоне ресторане, — заметила Тиффани.

Выражение лица Анны стало еще кислее, подсказав, что дело не в сиденьях. Впрочем, Тиффани и так это знала. Настоящая причина недовольства Анны заключалась в том, что поезд был переполнен и в пассажирских вагонах стояли духота и вонь, вызванные таким скоплением человеческих тел в тесном пространстве. Сиденья, рассчитанные на двух трех человек, занимали четверо или пятеро, включая детей и плачущих младенцев. Тиффани и сама жаловалась бы на неудобства, не опереди ее Анна. Какой контраст по сравнению с роскошным пульмановским вагоном, находившимся в их полном распоряжении, словно они едут в небольшой гостиной!

Определенно Роуз не позволила бы им ехать в этом поезде, если бы знала, что придется путешествовать в таких жутких условиях. Но толпа фермеров с семьями погрузилась в вагоны не в Чикаго, а когда они пересекли границу Висконсина. Кондуктор извинился перед Тиффани и Анной, объяснив, что теперь поезд функционирует как экспресс для переселенцев. Им просто не повезло, что в восточных штатах объявили об освоении новых земель в Монтане, что привлекло сотни, если не тысячи желающих перебраться туда и начать новую жизнь. Такой приток людей должен был способствовать развитию территории, нуждавшейся в рабочих руках, но превращал поездку в сущее мучение.

— Нет худа без добра, — заметила Тиффани, когда им подали еду. — Поскольку поезд больше не останавливается на каждой станции, чтобы взять пассажиров, мы приедем на пару дней раньше. Мама говорит, что дом на ранчо большой и благодаря ее усилиям прекрасно обставленный. Она уверена, что мы будем чувствовать себя, как дома, когда доберемся до места.

Прочитав последнее письмо Фрэнка, Роуз сказала:

— Они уже начали строительство твоего дома на спорной земле — и чуть не подрались. Глупо было думать, что они смогут работать вместе до того, как состоится свадьба. Но таков твой отец, безнадежный оптимист.

Она произнесла это с таким любящим выражением на лице, что в голове Тиффани возникли самые разные идеи, включая ту, которую она лелеяла в детстве, прежде чем ожесточилась: свести родителей вместе.

Поставив на стол блюда, официант склонился к Тиффани и прошептал:

— Извините, мисс, но из — за большой очереди мы не успеем обслужить всех желающих пообедать, если не заполним все места за столиками.

Это был не первый случай, когда Тиффани и Анне приходилось обедать с посторонними. Если бы поезд не превратился в экспресс, чтобы справиться с потоком желающих получить землю, они могли бы воспользоваться услугами ресторанов на железнодорожных станциях. А так, за двадцать минут остановки, если не меньше, они едва успевали размять ноги. Хорошо еще, что в составе имелся вагон ресторан, пусть даже набитый битком.

Тиффани кивнула, выразив согласие. Анна вздохнула. За столик, хмыкнув, села молодая женщина по имени Дженнифер, с которой они познакомились накануне. Белокурая, смазливая, она была одета, как Тиффани, но без модного шика. Тем не менее она явно была горожанкой, а не одной из фермерских жен, облаченных в платья из выцветшего ситца. Дженнифер, похоже, путешествовала в одиночестве, что, по мнению Тиффани, было довольно храбро с ее стороны.

Спустя мгновение к ним присоединился молодой фермер в рабочем комбинезоне и бесформенной шляпе, которую он не снял. Официант поставил перед ним и Дженнифер тарелки и поспешил назад, на кухню. Фермер не сказал ни слова, ограничившись коротким кивком, и принялся за еду. Судя по низко склоненной голове, он, наверное, стеснялся, оказавшись за одним столом с незнакомками, или опасался, что они будут недовольны, если с ними заговорит незнакомый мужчина. Поскольку Анна вполне могла возмутиться, Тиффани решила, что его молчание даже к лучшему.