Неверная, или Готовая вас полюбить - Юлия Шилова Страница 5

– А ведь совсем недавно ты хотела жить, и тебе былобезразлично, что с тобой будет дальше, если ты останешься в живых. Послушай,Наташа, а может, тебя действительно лучше шлепнуть, чтобы ты не мучилась?

– Что значит шлепнуть?

– Помочь уйти в мир иной.

– Нет! – крикнула я и в ужасе посмотрела на Егора.

– Значит, ты хочешь остаться в живых?

– Хочу, – спешно ответила я и закусила нижнюю губу.

– Тогда тебе придется жить по моим правилам. Я подарил тебежизнь, и я буду ей распоряжаться. Будешь работать на меня и исполнять все, чтоя тебе скажу. И не вздумай сбежать.

Говоря это, Егор так смотрел на меня, что по моему телупробежали мурашки.

– У меня есть запись, на которой ты признаешься в убийствеИгоря. Она сразу попадет по месту назначения, и даже страшно представить, какойсрок тебе дадут. Ты в тюрьму хочешь?

– Нет.

– Умирать ты не хочешь, в тюрьму не хочешь! Тогда слушайсяменя.

Ночью я задремала с огромным трудом. Я лежала в комнате содним крохотным зарешеченным окном, смотрела в темный потолок и смахиваласлезы. Если бы я знала, что случайная связь обернется для меня таким дикимкошмаром, я бы никогда в жизни не поехала с Игорем на дачу… Я несколько разпрокручивала в голове кошмарные события минувшего дня. Мне было очень жалкоИгоря, а еще больше жалко себя, ведь Игорю уже ничем не поможешь. Правда, я незнала, смогу ли я помочь самой себе, ведь даже если мне удастся убежать изэтого дома, меня тут же возьмут наши правоохранительные органы и мне будетдостаточно сложно доказать, что я не являюсь убийцей Игоря.

А еще я не могла представить себе, как я должна работать наэтого Егора. Чем должна заниматься? В голове роилась масса мыслей, и каждая изних была хуже другой. От этих горьких раздумий я уже не понимала, повезло мне,что я осталась жива, или мне бы лучше умереть.

В памяти всплыл мой институт, моя группа и парнишка состаршего курса, который постоянно пожирал меня глазами, но так ни разу и неподошел. Игра в гляделки длилась почти год. Если я не видела его в институтскихстенах, то мое настроение тут же ухудшалось, все вокруг становилось каким-тосерым, будничным и неинтересным. Как только он появлялся, я расправляла плечи,оживала, расцветала на глазах, старалась выглядеть как можно лучше и ждала тогомомента, когда он пройдет мимо и мы встретимся взглядом. Я сотню раз злилась нанего за то, что он не подходит ко мне, но моя однокурсница Валя убеждала меня,что сейчас такая тенденция и самое большее, что парни могут сделать в отношениидевушек, так это только на них смотреть. Такие вот «смотрящие» молодые люди.

Я уже давно пришла к мысли, что должна сделать шаг навстречусама, но не могла. Не пойму, что меня останавливало? Нас приучили, чтоинициатива должна исходить от мужчины… И вот теперь я жалею, что не сделалаэтот шаг. Сильно жалею. По крайней мере, было бы что вспомнить. Какая разница,кто сделает шаг навстречу друг другу первым, главное, чтобы двое встретились ибыли счастливы. Господи, а я ведь совершенно ничего о нем не знаю. Ничего… Инаверно, уже никогда и не узнаю.

По щекам вновь потекли слезы. И откуда у человека может бытьстолько слез? Кажется, что ты их уже все выплакал, а они все текут и текут. Ктобы мог подумать, что со мной может произойти подобное? Отдаться первомупопавшемуся мужчине, к которому воспылала страстью, и попасть в страшныйпереплет…

* * *

Открыв глаза, я увидела сквозь крохотное окошкопробивающийся дневной свет и, приподняв голову, попыталась припомнить все, чтопроизошло со мной этой ночью. Чем больше я вспоминала, тем больше и большеприходила в состояние дикого ужаса и полнейшей безнадежности. Выход был толькоодин – бежать. Бежать при первой появившейся на горизонте возможности.

Я встала на кровать и дотянулась на цыпочках до крохотногоокошечка с железными прутьями. Я не увидела ничего, кроме лужайки идвухметрового забора с видеокамерами. Я плюхнулась обратно на кровать, обнялаподушку и, поджав под себя ноги, закрыла глаза, чтобы не видеть мерзкуюкомнату. Мне было больно, страшно и одиноко…

Где-то там, далеко, остался мой поселок со старой избой, вкоторой жили мама и три младшие сестренки. Отец мой давно сгорел от водки, ивместо скорби мы после его смерти почувствовали только облегчение. С этойминуты наша жизнь стала более спокойной, размеренной и даже дружной.

Я с детства тянулась к языкам. Покупала различные учебники,учила английский, занимаясь дополнительно со школьной учительницей. Мало ктоверил, что я смогу поступить на бесплатное отделение довольно престижногоинститута, так как конкурс был просто сумасшедший, но я смогла. Без связей,спонсоров и денег.

Прожив год в общежитии, мы вместе со моей однокурсницейсняли крошечную двухкомнатную квартирку. После занятий подрабатывалирепетиторами английского языка, жили без выходных, праздников и свободноговремени. Я стоила дешевле, чем старшекурсники или преподаватели институтов скакими-нибудь научными званиями, но от учеников у меня отбоя не было.

Одного мальчика мне пришлось покинуть по собственномужеланию, несмотря на то, что он был достаточно умным ребенком и делалзначительные успехи. Дело в том, что его отец положил на меня глаз и постояннооказывал мне недвусмысленные знаки внимания. Я делала вид, что ничего незамечаю, и особую неловкость чувствовала именно в те моменты, когда мамамальчика находилась дома. Это была красивая, интересная и душевная женщина,которая относилась ко мне с теплотой и интересовалась моими делами. Мне былоочень стыдно, когда ее муж незаметно пытался ущипнуть меня за попку или, выбравмомент, пока жена была на кухне, а ребенок учил новые слова, пытался залезтьмне под юбку. А в последний раз и вовсе его поведение не укладывалось ни вкакие рамки. В этот день мамы мальчика не было дома, и, когда мы с ребенкомчитали текст, он позвал меня на кухню. Стоило мне зайти туда, как мужчиназакрыл дверь, задрал на мне платье, завалил на стол, стал стягивать с менятрусики. Я была в шоке. Закричишь – прибежит перепуганный ребенок, расскажетвсе матери, и тогда попробуй докажи, что ее муж сам начал ко мне приставать.Никто не поверит. Молчать и отдаться этому хаму – значит, себя не уважать истать безмолвной шлюхой, удовлетворяющей похотливые желания абсолютно чужогомужика. Я попыталась вырваться, но этот идиот схватил меня за волосы и чутьслышно сказал:

– Молчи, сучка. Не дай бог, мой пацан услышит, убью.Расслабься, я тебе приплачу. Только молчи. Будешь мне давать – твоя ставкаповысится.

Я не помню, как смогла вырваться без лишнего шума, ударилачересчур настойчивого папашу в пах и бросилась прочь. Выбежав в коридор, ябыстро обулась и, не обращая внимания на крик ребенка: «Тетя Наташа, вы куда?»,рванула со всех ног вниз по лестнице.