Рассудку вопреки - Миранда Невилл Страница 5

— Проклятие, — пробормотала она, но недостаточно тихо.

— В чем дело?

— Все в порядке, Селия. Впрочем, пожалуй, нет. У меня начинается мигрень. Я узнала симптомы.

— В самом деле? — переспросила Селия. — Ты уверена, что это не та удобная головная боль, которая позволит тебе сбежать с бала и организовать заговор с целью ускорить падение правительства?

Минерва сумела изобразить подобие улыбки.

— Я исправилась. Все время, пока находилась в Вене, я ни разу не попала в неприятность. — Почти ни разу, добавила она мысленно. Не стоило волновать Джулиану. — Я не стала бы притворяться нездоровой во время бала, устроенного в мою честь. У меня не часто случаются приступы, но когда такое все-таки происходит, я часами мучаюсь от боли.

— Можно как-нибудь снять приступ? — спросила Джулиана.

— У меня с собой есть порошки. Иногда достаточно принять один и немного полежать, тогда приступ пройдет. Если меня не будет больше получаса, передайте мои извинения нашим хозяевам.

Полчаса и полбутылки спустя у Блейка появилась идея. В течение многих лет они с Лэмом подшучивали друг над другом. Так почему бы не сделать этого и сегодня?

Библиотека в Вандерлин-Хаусе, хотя и была меньших размеров, чем в Мандевиле — гропширском поместье Хэмптонов, выглядела тем не менее достаточно обширной. Позолоченная лепнина сияла в приглушенном свете единственной масляной лампы. Проскользнув сюда из своего укромного уголка, Блейк не мог не оценить освежающую прохладу комнаты и приятный запах старых кожаных переплетов. Над тесно уставленными книжными полками тускло мерцали мраморные лики греческих и римских философов. В свое время, занимаясь в библиотеке с учителями, Блейк частенько мечтал когда-нибудь утереть нос этим самодовольным и ограниченным корифеям. Особенно греческим.

Боже, как он ненавидел все греческое, особенно греческий язык. Блейк поднес бутылку к губам и обнаружил, что она пуста.

Прищурившись, он прикинул, сумеет ли сбить с такого расстояния бюст ненавистного Платона. Крикетным шаром он сделал бы это довольно легко, а вот с тяжелой и плохо управляемой бутылкой из-под шампанского гарантировать успех было невозможно. Увлекшись этой мальчишеской идеей, он едва не упустил из виду тот факт, что находится в библиотеке не один. Женщина в белом лежала на оттоманке с высоким изголовьем, предназначенной для удобного чтения, как, впрочем, и для менее интеллектуальных занятий.

Герцогиня появилась раньше, чем было условлено.

Высокая женщина, широко расправив пышные юбки, полулежала на кушетке, касаясь бальными туфельками дубового паркета. Одна рука, затянутая в перчатку, прикрывала глаза, другая, обнаженная, театрально свешивалась к полу. Блейк очень сомневался, что дама спит. Скорее, предположил он, герцогиня таким образом приглашала Лэма принять участие в одной из своих маленьких игр.

К примеру, рыскающий в поисках добычи сатир находит спящую нимфу, или, что весьма уместно в обстановке библиотеки, — приходящий учитель соблазняет невинную дочь хозяина дома. Впрочем, Блейка мало занимали подобные мысли. Только не его, ведь большую часть прошедшей недели он провел в постели Дезире. К тому же сейчас он был изрядно пьян.

С другой стороны, будет забавно, если Лэм появится и увидит, что его место уже занято. По-детски, но очень забавно. Это даже лучше, чем если бы он застукал Лэма с поличным. Блейк бесшумно пересек комнату и присел у самой кушетки, разглядывая белые туфельки из шелка, украшенные изящной вышивкой. Не удержав равновесия, он опустился на колени, не отрывая глаз от завораживающих узоров, и наконец с некоторым трудом перевел взгляд на щиколотки герцогини. Очень хорошенькие. Блейк всегда имел слабость к аккуратным щиколоткам, хотя и не мог припомнить, чтобы обращал внимание на щиколотки Антеи Летбридж. Изящные, хорошо очерченные и обманчиво невинные в девственно белых чулках.

Кончиком указательного пальца он провел по косточке под шелком. Герцогиня не пошевелилась. Осмелев, Блейк осторожно погладил ногу, ощущая тепло кожи. Герцогиня слегка вздрогнула от его прикосновения. Блейк обхватил ладонью нежную лодыжку и подвинулся на пару дюймов выше. По ее телу прошла слабая волна возбуждения, а ноги немного раздвинулись, однако ритм дыхания нисколько не изменился, и можно было подумать, будто женщина действительно спит.

Так, значит, все-таки спящая нимфа. Неплохая игра.

Обхватив руками ее щиколотки, Блейк медленно развел ноги герцогини в стороны и склонился поцеловать изящный подъем, потом, слегка подталкивая головой пышные юбки, провел губами по внутренней стороне голени.

Сладкий головокружительный аромат женщины подвиг его продолжить свое исследование. Возможно, сейчас он был не в состоянии завершить начатое, но попробовать стоило. И он точно знал, что дама оценит его внимание. Тихонько хихикнув, Блейк решительно приподнял юбки и нырнул под многослойный шелковый навес. Нежная кожа бедер касалась его щеки, и ее ароматный жар стал зовом боевой трубы для его естества. Похоже, сегодня вечером прекрасная герцогиня получит двойную порцию удовольствия.

Она пошевелилась и вытянула ноги, словно выходя из сонного состояния. В тот же миг Блейкни услышал, как поворачивается ручка двери, и сразу же вспомнил о существовании старого друга. Черт побери Лэма. Он явился слишком рано.

— Что? — Вопрос был задан голосом, в котором смешались сонливость и замешательство, затем раздался короткий сдавленный крик. На его голову через юбки посыпались удары, и Блейк поспешно отстранился.

Опустившись на колено, он поднял голову и увидел перед собой разъяренное лицо мисс Минервы Монтроуз.

— Что вы делаете? — воскликнула она. Она лежала перед ним с бесстыдно задранными до самых колен юбками.

У Блейка слова застряли в горле, и он лишь беспомощно разевал рот. Так несколько долгих секунд они с ужасом смотрели друг на друга. Затем оба одновременно повернулись к двери.

В библиотеку вошла процессия, которая сделала бы честь предланчевому дефиле в Гайд-парке.

Его мать, герцогиня Хэмптон.

Лорд Айверли, его кузен, пожизненный враг и к тому же зять Минервы.

Леди Чейз и миссис Комптон, лучшие подруги Дианы — нынешней супруги Себастьяна и бывшей невесты Блейка.

Совершенно ошарашенный Джеймс Лэмтон.

Явно забавлявшаяся ситуацией герцогиня Летбридж.

И в довершение всего — леди Джорджиана Харвилл, самая известная сплетница Лондона.