Каждый твой взгляд - Шерри Томас Страница 5

Прошло шесть месяцев…

Движение на Флит-стрит застопорилось, и ландо Гастингса застряло в самом центре пробки. Бесконечная вереница ползла ужасающе медленно: дочкина любимая черепаха пришла бы к цели быстрее. Предприимчивые торговцы ловко сновали между экипажами и повозками, предлагая утомленным пленникам имбирное пиво и горячие булочки.

Случись затор на какой-нибудь другой улице, Гастингс немедленно вышел бы из ландо и отправился пешком. Но этот маршрут он выбрал не случайно: именно здесь в одном из домов находилось окно, ничем не отличающееся от двух дюжин других. И все же он неотрывно смотрел именно в это стеклянное пространство, блеск которого сейчас притушили тени надвигающейся грозы.

Если бы виконт сумел оторваться от земли футов на пятнадцать — двадцать и воспарить в воздухе, то непременно увидел бы Хелену Фицхью сидящей спиной к окну в белой блузке, заправленной в темную юбку, с огненными волосами, скромно собранными в пучок. Скорее всего на краю стола стоял бы чайник, еще утром принесенный добросовестной секретаршей, но, в сущности, не особенно нужный.

За полгода может произойти многое — и многое произошло. Гастингс сдержал обещание и ни единым словом не обмолвился об Эндрю Мартине, однако не стал держать в секрете неподобающее леди поведение мисс Фицхью. Рано утром он отправился в Хенли-Парк и сообщил графу и графине, что, воспользовавшись гостеприимством лорда Уэнтуорта, Хелена проводила ночи не там, где должна была бы проводить.

Родственники сразу поняли, о чем идет речь, и немедленно приняли меры. Хелену то ли уговорили, то ли заставили уехать в Америку в сопровождении сестры и невестки — якобы затем, чтобы на месте изучить деятельность колледжа Рэдклиф — женского учебного заведения в составе Гарвардского университета. И не просто изучить, а написать подробную статью на эту животрепещущую тему.

Таинственные события, имевшие место в кампусе Гарвардского университета, закончились одним из самых интригующих скандалов лондонского светского сезона. В гостиных то и дело упоминались имена старшей сестры мисс Фицхью — красавицы Венеции — и герцога Лексингтона. Необходимо отметить, что их пышная, хотя и весьма скоропалительная свадьба превзошла самые смелые ожидания.

Вскоре после этого яркого события граф Фицхью, брат-близнец Хелены, наконец-то осознал, что давно влюблен в свою состоятельную супругу — особу, на которой женился исключительно под давлением чрезвычайно неблагоприятных финансовых обстоятельств.

В жизни самого Гастингса мало что изменилось: разве что возлюбленная виконта проявляла к нему еще большую неприязнь, чем прежде. Их жизненные линии продолжались, время от времени пересекаясь и всякий раз порождая яркую вспышку. Но подобно образам волшебного фонаря, и сюжет драмы, и движения героев оставались иллюзорными, повторяясь в бесконечном замкнутом хороводе. Ничего существенного не происходило. В подобном ключе они общались с детства, и сейчас, много лет спустя, Дэвид чувствовал себя ничуть не ближе сердцу Хелены, чем чайник на столе — привычный и в то же время абсолютно незначительный.

А потому он сидел в ландо и среди бела дня смотрел на ее окно — точно так же, как когда-то по ночам смотрел на дверь.

Окно распахнулось. Хелена, слегка перегнувшись через подоконник, окинула взглядом улицу.

Виконт знал, что увидеть его она не сможет: соседний экипаж служил надежной защитой. Но все равно сердце забилось быстрее, а дыхание участилось.

И как всегда, спустя секунду волнение Гастингса сменилось уже привычным унынием: даже не обратив внимания на то, что творится внизу, она сразу посмотрела вдаль — в ту сторону, где находился дом Эндрю Мартина.

Гастингс честно выполнил данное Хелене обещание и не назвал имени соучастника преступления, однако родственники мисс Фицхью провели собственное расследование и выяснили личность негодяя. В результате Дэвид получил от Фица заслуженную оплеуху за сокрытие полной правды, а Эндрю Мартин, хотя и избежал физического воздействия (еще более заслуженного), был недвусмысленно оповещен о невозможности продолжения знакомства.

Хелена отчаянно скучала. Гастингс оставался лишь одним из толпы, в то время как Мартин был воздухом, небом и солнцем.

Дэвид неотрывно смотрел на свою богиню до тех пор, пока окно не захлопнулось и она не скрылась из виду. А потом вышел из ландо, приказал вознице по мере возможности двигаться домой и двинулся прочь.

Должно быть, окно было закрыто неплотно, потому что с улицы по-прежнему доносился надоедливый шум.