Скандал - Аманда Квик Страница 5

Чашка резко звякнула о блюдце, когда Эмили поставила ее на стол. Этот звук выдал Эмили с головой. В таком состоянии недолго и чай пролить на ковер.

— Полагаю, не следует удивляться тому, что пишут о последней работе Саути . — Спокойный низкий голос Саймона прорезал едва теплящуюся беседу о последнем, довольно нудном произведении Джона Макдональда «Географический мемуар о персидской империи». — Как обычно, обозреватели со своими замечаниями казались явно не на высоте. Они просто не знают, как подступиться к Саути. Да и к Вордсворту или Колриджу тоже, не правда ли? Можно подумать, что для них это как вендетта по отношению к поэтам «Озерной школы».

Вялое обсуждение, которое и в начале никак не могло разгореться, теперь окончательно угасло. В очередной раз.

Саймон отпил чаю и выжидательно оглядел комнату. Но так как никто не заговорил, он героически попробовал возобновить беседу:

— Конечно, чего ждать от группки шотландцев, которые называют себя обозревателями? Как отметил Байрон несколько лет назад, критики в «Эдинбургском обозрении»— это просто кучка ограниченных невежд. Я склонен согласиться с ним. А как считает ваше собрание?

— Вы имеете в виду стихотворение Байрона, озаглавленное «Английские барды и шотландские обозреватели», милорд? — с натянутой вежливостью вопросила мисс Хорнсби.

— Совершенно верно. — В голосе Саймона послышались нетерпеливые нотки.

Мисс Хорнсби побледнела, словно ее укусили. Некоторые из дам литературного общества, смущенно покашливая, нервно переглянулись.

— Еще чаю, милорд? — отважилась наконец Лавиния Инглбрайт, схватившись за чайник.

— Благодарю вас, — сухо отозвался Саймон. Эмили с болью ощущала явное раздражение и разочарование графа, когда общая беседа в очередной раз угасла, но не смогла сдержать быстрой улыбки. Леденящее влияние Саймона на Общество литературных четвергов в некотором роде забавляло ее.

Словно дракон в гостиной… Все понимают, что лучше быть чрезвычайно любезными, но не знают толком, что же делать с этим существом.

Восседавший на почетном месте у каминной решетки Траэрн занял, казалось, все свободное пространство этой аккуратной, по-женски украшенной рюшечками и оборочками комнатки, словно заполнил ее своей неодолимой, немного опасной мужественностью.

Эмили вздрогнула от странного возбуждения, потихоньку разглядывая графа. Он был крупным, крепким, стройным мужчиной с широкими плечами. Плотно облегающие бриджи четко очерчивали его сильные бедра. Эмили уловила, как Лавиния Инглбрайт беспокойно поглядывает на изящное креслице, в котором расположился граф. Бедняжка Лавиния, наверное, опасается, что столь хрупкая мебель может не выдержать и рассыпаться. Эмили мысленно нарисовала картину публичной катастрофы.

Да, граф, сидящий среди обломков креслица Лавинии Инглбрайт, весьма любопытное зрелище, сказала себе Эмили. В следующее мгновение она подумала, что, должно быть, впадает в истерику. Неужели этот невыносимый вечер никогда не кончится?

Она подавила стон и слегка скосила глаза, пытаясь разглядеть ближайший столик, чтобы избавиться от дребезжащей чашки с блюдцем. Без очков все казалось сплошным размытым разноцветным пятном. Она сдернула и запихнула их в сумочку, едва граф поставил ее на ноги. Но удар уже был нанесен — Саймон видел ее в них…

После стольких месяцев тайных надежд и мечтаний встретиться наконец с великой любовью своей жизни и — надо же! — оказаться в очках. Просто невыносимо!

Но и это еще не все… Блэйд также видел, что верхом она ездит по-мужски. Он застал ее в старомодной шляпке и в самой старой амазонке. И конечно, она не позаботилась запудрить веснушки, прежде чем выехать сегодня из Сент-Клер-холла. Но ей и в голову не приходило пудриться здесь, в деревне. Все в округе Литл-Диппингтона прекрасно знали, как она выглядит.

Боже милостивый, какое фиаско!

Зато Саймон Огастас Траэрн, граф Блэйд, как она и предполагала, был само совершенство… Правда, ее несколько смутила холодность его странного взгляда, но некоторого холодного блеска и следовало ожидать в глазах дракона, успокоила она себя.

Неожиданной для нее оказалась и резкость черт его лица. Конечно же, не вина Блэйда, что нет и намека на нежность и мягкость в его четко очерченном профиле, высоких скулах и решительно вылепленном подбородке. Без сомнения, это лицо человека с сильным характером, размышляла Эмили. Лицо, отражающее огромную силу воли. В высшей степени мужественное лицо. Лицо настоящего мужчины.

Как жаль, что он оказался графом. Теперь пропасть между ними стала еще шире, чем когда он был просто Траэрном.

Чашка с блюдцем опять предательски звякнула, когда Эмили наклонилась вперед.

— Позвольте мне принять у вас чашку, мисс Фарингдон. — Теплые сильные пальцы Саймона случайно задели ее руку, когда он решительно отобрал у нее чашку.

— Спасибо. — Эмили прикусила губу и откинулась в кресле.

Теперь ее унижению не было предела. Она явно чуть не поставила свою чашку на чьи-то колени, возможно даже на его колени. Черт подери! Она отчаянно молилась, чтобы этот кошмар наяву наконец прекратился.

— Советую вам надеть очки, мисс Фарингдон, — вполголоса пробормотал Саймон, пока остальные леди продолжали вымученную дискуссию о справедливости статей в «Эдинбургском обозрении». — Нет никакого смысла ходить вслепую. Мы с вами ведь старые друзья. Со мной вам можно не волноваться о веяниях моды.

Эмили вздохнула:

— Полагаю, вы правы, милорд. В любом случае вы меня в них уже видели.

Она порылась в своей сумке и извлекла оттуда очки. Мужественные черты лица Саймона и странная холодность его глаз обрели наконец четкость. Она увидела, что он очень внимательно изучает ее, и попыталась прочесть его мысли:

— Кажется, не совсем то, что вы ожидали, да, милорд?

Его губы дрогнули в мимолетной веселой усмешке.

— В жизни вы еще интереснее, чем в письмах, мисс Фарингдон. Уверяю вас, я ничуть не разочарован. Надеюсь только, что вы можете сказать то же самое.

Эмили раскрыла рот от изумления.

— Раз-зочарована? — заикаясь произнесла она. — Нет-нет, ничуть, мистер Траэрн, то есть… я хочу сказать, милорд.

Эмили покраснела, напомнив себе, что ей уже двадцать четыре года и она не глупенькая ученица. Более того, она переписывалась с этим человеком уже несколько месяцев.

— Хорошо. Видите, мы продвигаемся вперед. — В голосе Саймона прозвучало удовлетворение.

Он не спеша отпил еще чаю, и что-то неуловимое в изгибе его рта намекнуло, что он не в восторге от этого сорта.

Итак, Эмили решила вести себя, как подобает взрослому человеку, а посему попыталась включиться в вяло текущую беседу, что шла в гостиной. Члены общества тщетно пытались оживить нудную дискуссию о влиянии поэтов «Озерной школы», и Эмили изо всех сил старалась помочь им.