Лили. Том 2 - Патриция Гэфни Страница 5

Какой-то едва слышный звук заставил ее открыть глаза.

– Прости, что я тебя разбудил. Ты крепко спала?

– Нет. Я почти уснула, но еще не совсем. В темном дверном проеме Лили почти ничего не видела, кроме его рубашки, белеющей в вырезе камзола. Сама же она, оказавшись в сравнительно ярком свете свечи, почувствовала себя беззащитной, почти голой, и с тревогой спросила себя, как долго он мог стоять в дверях и следить за нею.

– Войдите, – пригласила она тихо. Дэвон вошел в комнату.

– Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, спасибо, – ответила Лили охрипшим, не слушающимся ее голосом.

В точности такими же словами они обменивались на протяжении последних десяти дней, ни разу не изменив установленного распорядка. Лили умолкла, дожидаясь, пока ее разогнавшееся сердце не умерит свой бег, радуясь его приходу и сердясь на себя за эту радость. На нем был длинный, цвета бургундского вина камзол, белая рубашка и черные, до колен штаны для верховой езды, от него слабо пахло седельной кожей и потом, поэтому она догадалась, что он только что вернулся домой из какой-то поездки.

– Лауди сказала, что тебе нездоровится.

– Вы с ней говорили?

– Только что. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

– Совершенно уверена.

Лили только-только успела подумать, что бессмысленность этого разговора превзошла все, что им довелось сказать друг другу до сих пор, как вдруг тишину разорвал пронзительный писк.

– Ой! – она подавила смешок.

Дэвон казался сбитым с толку. Лили совершенно позабыла о подарке Гэйлина Маклифа, который все еще машинально сжимала в руке. Ручку она крутанула нечаянно, просто от смущения.

– Это подарок, – объяснила она, протянув руку к свету. – От Маклифа. Он сам его сделал. Это.., чтобы подзывать птиц.

– Очень мило.

– Лауди говорит, вы наняли новую экономку, – самым светским тоном продолжала Лили, стряхнув с себя накатившую было вновь волну сонливости и твердо вознамерившись не прекращать разговор, пока только хватит сил.

– Да, – подтвердил Дэвон, откашливаясь и подходя ближе, чем обычно, прямо к краю кровати. – Некую миссис Кармайкл. Похоже, она.., знает свое дело.

Лили подумала, что в ответ на это можно было бы сказать многое, в том числе и весьма неприятное. Но она промолчала, продолжая сжимать в руке манок для птиц.

– Впрочем, то же самое можно было сказать и о миссис Хау, – заметил Дэвон, словно услыхав ее мысли. – Оказывается, деловые качества – не единственное, на что следует обращать внимание при найме людей на работу. Мне этот урок нелегко дался, и все равно.., он не освобождает меня от ответственности за тех, кто находится у меня в подчинении.

Впервые за все это время она посмотрела на него внимательно, даже пристально. Видно было, что ему неловко до крайности: он стоял, стиснув руки за спиной, яростно хмурясь и глядя куда-то ей в ноги. Ее осенило, что он пытается принести извинения. Эта мысль просто сразила Лили. Дэвон Дарквелл просит прощения! Она ощутила сильнейшее желание прийти ему на помощь.

– Не хотите ли присесть? – предложила она. Дэвон огляделся в поисках стула.

– Здесь, – уточнила Лили, разглаживая одеяло между своей ногой и краем постели.

Она почувствовала на себе его изумленный взгляд, но не подняла глаз от собственной руки, похлопывающей по кровати. Дэвон не спеша опустился.

Прошла минута, и она уже начала опасаться, что вновь наступает очередное тягостное молчание. Он сел, повернувшись боком к ней и подогнув колено. Она могла бы коснуться его, протянув руку. В поисках новой темы для разговора Лили уже решила было упомянуть о наступившей на днях необычайно прохладной погоде. Но тут Дэвон заговорил сам:

– Миссис Хау обкрадывала меня. Лили. Я узнал об этом вчера, когда стал проверять расходы на домашнее хозяйство. Она платила лавочникам малую часть того, что брала с меня, а разницу клала к себе в карман. К примеру, выставляла мне завышенный счет за питание для слуг, а сама кормила их по дешевке гнусной бурдой, как мне стало известно. Это была одна из самых выгодных ее махинаций. То же самое с припасами: мыло, постельное белье, одежда – за все это она брала с меня деньги, а потом взимала плату со слуг у меня за спиной.

Лили взглянула на него с растущим чувством облегчения. Раньше ей казалось, что ему отлично известно о жалком положении слуг и о жестокой скупости миссис Хау. Она думала, что экономка действует по его прямому указанию или, по крайней мере, с его согласия. Узнав, что это не так. Лили обрадовалась несказанно, у нее точно камень с души свалился, но в то же время ей почему-то захотелось плакать. Однако не успела она сказать ни слова, как он вновь заговорил сам, причем его лицо потемнело от гнева:

– Мне жаль, что они уехали – миссис Хау и ее ублюдочный сынок. Были бы они здесь. Богом клянусь, я бы… – Дэвон замолчал, подавив в груди какое-то рвущееся наружу чувство. – То, что произошло… – продолжал он с тяжелым вздохом, – это моя вина. Если бы я мог.., что-то изменить… – И он опять умолк.

Чувствуя, как жгучие слезы подступают к горлу, Лили заглянула в его полные горечи глаза. Угрюмые складки по углам его рта побелели от напряжения. Ей хотелось провести по ним пальцем, чтобы успокоить его.

– Не надо так говорить, – прошептала она. – Вы же ничего не знали.

– Верно. Я ничего не знал. В этом мое преступление, а не оправдание.

– Но ведь теперь все в порядке!

Ее сочувствие только подстегнуло его.

– Вовсе нет. Тебя могли убить, изнасиловать или искалечить так, что…

– Но ведь этого не случилось. А вы…

– Это могло случиться.

– Дэв…

Она запнулась, произнося его имя. У нее больше не было права называть его так. Оба замкнулись в неловком молчании, не смея взглянуть друг на друга. Но Лили не могла удержаться и робко протянула ему руку. Едва касаясь, она положила пальцы ему на запястье, просто чтобы утешить его, успокоить и немного успокоиться самой. Ее глаза закрылись сами собой, она ощутила новую черную волну подкрадывающегося сна.

– Лили, – сказал Дэвон, наклонив голову, – я не могу просить тебя о прощении. Я только хочу, чтоб ты знала, как я раскаиваюсь. Мне очень, очень жаль.

Он продолжал говорить тихим, взволнованным голосом, но, сколько она ни старалась, смысл его слов ускользал от нее все дальше и дальше. Наконец Лили решила, что надо честно предупредить его.

– Дэвон, прошу вас, не надо больше ничего говорить, я засыпаю.

– Как?

Казалось, он немного обижен.

– Лауди заставила меня выпить последнюю порцию настойки опия как раз перед вашим приходом. У меня глаза слипаются. – Это было правдой, она говорила с ним, не открывая глаз. – Не знаю почему, но чувствую, что вы ждете от меня осуждения, а не прощения. Но я не могу вас осуждать, это… – тут Лили широко зевнула, едва успев поднести руку ко рту, чтобы прикрыть зевок, – не в моей натуре. То, что случилось, конечно, ужасно, – продолжала она сонным голосом, – но теперь всему этому пришел коней. Я поправлюсь. Хорошо, что вы все поняли и что вы сожалеете… – она попыталась открыть глаза, заслышав, как он презрительно и нетерпеливо фыркнул, но не сумела, – и спасибо вам за то, что вы мне все сказали. А теперь…