Когда летят искры - Сабрина Джеффрис Страница 5

После смерти Руперта он закрыл половину комнат и теперь каждый час бодрствования проводил в сарае. Поэтому он отправил на покой всех слуг, кроме тех, без которых нельзя было обойтись. К счастью, Хаггетт отлично со всем справлялся. Справится и с этим бедствием.

— Я привез к нам несколько человек, — спешившись, сообщил Мартин.

— Гостей? — Лицо Хаггетта светилось от радости. — У нас гости?

— Правильнее сказать — незваные гости, — проворчал Мартин. — Одна из их карет сломалась, и мне пришлось предложить им остановиться в моем доме.

Хаггетт захлопал в ладоши.

— Отлично! Как раз вовремя, на праздник!

— Хаггетт, — заговорил Мартин угрожающим тоном.

— Я знаю, как вы относитесь к Рождеству, сэр, но прошло уже три года, и вот у нас появились гости. Мы просто должны принести зелень и, может быть, рождественскую свечу или две свечи, я уж не говорю о жареном гусе и сливовом пудинге…

— Хаггетт! — Когда Мартин вновь завладел вниманием дворецкого, он добавил: — Сейчас не до праздников, среди них есть пострадавшая.

— О Боже, — прошептал Хаггетт.

— Я должен послать тебя за доктором Причардом. И не забудь отправить кого-нибудь за подковами с особыми гвоздями — под снегом ледяная корка. — Мартин взглянул на выехавшую на аллею карету. — Полагаю, нам потребуется провизия, только, ради Бога, никаких гусей и сливовых пудингов. И позаботься, чтобы было чем накормить детей.

— Детей! — снова обрадовался Хаггетт. — Сколько их?

— Точно не знаю. Кажется, много. И еще есть молодая женщина, их кузина. — Хаггетт понимающе улыбнулся, и Мартин нахмурился. — И не бери ничего себе в голову. Она не из тех, какие мне нравятся. К тому же она с первого взгляда невзлюбила меня.

— Не представляю почему, — сухо сказал Хаггетт. — Вы всегда так мило улыбаетесь хорошеньким леди.

Мартин сурово посмотрел на него.

— Правда, сэр, — хмыкнул Хаггетт, — но вы и должны ожидать, что прекрасный пол будет шарахаться от вас, когда у вас такой вид, как будто вы вывалялись в углях.

«Вывалялся!» Мартин оглядел себя и обнаружил, что весь перепачкан сажей. Он так торопился выбраться из шахты, что даже не умылся. Дьявольщина!

— Может быть, вам даже захочется держать в узде ваш выразительный язык в присутствии детей, — заметил дворецкий, когда появилась роскошная дорожная карета.

Мартин был готов обуздать своего дворецкого, дав хорошего пинка, но к дому подъехала карета, распахнулась дверца, и во двор высыпали дети.

На этот раз он сосчитал их — трое мальчишек, которые трещали как сороки, и крохотный херувимчик с нимбом золотистых локонов. Он лишь надеялся, что в карете под подушками не прятались орущие младенцы.

За ними выскочила мисс Бэнкрофт в очках, делавших ее слишком серьезной. Если она до этого не носила их, то, как предположил Мартин, они должны были производить впечатление. Вот ведь еще одна из причуд, свойственных дамам света!

Мисс Бэнкрофт остановилась около него:

— Моя тетя пришла в себя, но кто-то должен отнести ее в дом, так что не будете ли вы так добры…

— Конечно. Это мой дворецкий, мистер Хаггетт. Он пошлет за доктором.

При этих словах Хаггетт поспешил дать указания ожидавшему конюху, а Мартин успел услышать, как мисс Бэнкрофт воскликнула:

— Это здесь вы живете?

Удивление в ее голосе задело его за живое. Ладно, значит, Торнклиф-Холл с его почерневшими стенами из песчаника не был похож на виллу в греческом стиле, считавшемся в высшем свете в то время модным, но Мартин гордился им. Возможно, его следовало немного подновить, но он более двухсот лет принадлежал его семье. А это чего-то стоило.

Эти люди едва ли оценят его.

Однако дом сохранился благодаря ему.

— Да, — огрызнулся Мартин, — это мой дом. И судя по погоде, может оказаться вашим на несколько дней, так что вам лучше примириться с тем, что на этот раз придется обойтись без лондонской роскоши.

— Я не хотела… О Боже, Мег, не смей есть грязный снег! Извините меня, сэр, я должна заняться детьми.

Мисс Бэнкрофт убежала, а Мартин с удивлением посмотрел ей вслед. Она присматривала за своими кузенами? Непохоже, чтобы этим занималась избалованная богатая невеста. Более того, такие женщины, как она, любят распоряжаться. Храни Бог мужчину, за которого она выйдет замуж, — возможно, он станет богат, но платой за богатство будет масса требований, которые ему придется удовлетворять.

Мартин нашел миссис Меткаф в карете, где она сидела, закрыв рукой лицо.

— Мадам? — окликнул он.

— Где мы? — спросила она неземным голосом, так похожим на голос его матери перед смертью.

Это испугало Мартина, хотя она и была в сознании.

— В Торнклиф-Холле. Теперь вы почувствуете себя лучше. — Мартин наклонился, взял ее на руки и понес в дом.

Дети столпились около них, задавая вопросы. Только этого ему не хватало.

— Мисс Бэнкрофт, придержите этих сопляков…

— Не называйте их сопляками, — перебила она. — Они вполне благовоспитанные дети, которые недавно узнали, что их мать пострадала. Проявите сочувствие, пожалуйста.

Барон растерялся от такого выговора. Большинство женщин трепетали от страха перед ним. Но почему не эта?

Не обращая внимания на приглушенный смех Хаггетта, Мартин внес Элис в дом. Хаггетт и лакей шли рядом с ним, и он давал распоряжения, как бы не замечая мисс Бэнкрофт и мальчишек, следовавших за ним.

— Мы разместим миссис Меткаф в моей спальне, а остальных…

— Нельзя этого делать, — заявила мисс Бэнкрофт, когда они прошли через огромный холл и поднялись по лестнице. — Она молодая вдова, а вы не женаты.

О, ради всего святого!

— Я не собираюсь там с нею спать, глупая вы женщина. — Он чувствовал тяжесть ее тети на своих руках.

— Дело не в этом, — сказала Элл и с раздражением. — Неприлично ей проводить ночь в спальне неженатого мужчины независимо от того, там вы или нет.

— Она права, милорд, — сказал Хаггетт. — Если станет известно…

— Этого не узнают, я позабочусь. — Барон остановился в холле, куда выходили двери спален. — Должен же я где-то поместить ее. И это самая удобная комната, не говоря уж о том, что она единственная, приготовленная для гостей.

— Прекрасно, — произнес слабый голос. Он опустил глаза и увидел, что миссис Меткаф смотрит на него.

— Поверьте, сэр, вы очень… очень добры.

— Видите? — обратился он к Хаггетту и мисс Бэнкрофт. — Вот здравомыслящая леди.

Он вошел в свою спальню и тут услышал, как заныл один из мальчишек:

— Элли, я хочу на горшок!