Сказка со счастливым концом - Никола Марш Страница 5

— Не надо этого делать.

Бруди кинул один только взгляд на стол, накрытый Кариссой к обеду, и ему захотелось бежать домой. Слишком уютная, слишком приглашающая картина и... слишком пугающая.

Он не устраивал обедов. Он не ходил на свидания.

А стол, накрытый Кариссой, выглядел пугающей комбинацией того и другого.

Она отвернулась от плиты, размахивая деревянной ложкой с густым болонским соусом.

— Я знаю. Но мне очень хотелось. Во всяком случае, сделать это в моих силах. Считайте это ответом на то представление, которое вы устроили вчера для детей.

— Это не было представление. — Секунды две ему удалось выглядеть обиженным.

Совсем не представление. Он сам веселился так, как не развлекался веками. И он никогда так не играл с Молли...

— Нет? — Она попробовала соус и расплылась в улыбке повара, удовлетворенного своим блюдом.

Несмотря на тревожную озабоченность, у Бруди потекли слюнки, когда маленькая кухня наполнилась пикантными ароматами. Сочетание чеснока, помидоров, орегана, базилика плавало в воздухе. Бруди подумал, что еще никогда в жизни он не вдыхал такой искушающий запах.

И не видел такой искушающей картины, когда черная юбка Кариссы провоцирующее взлетела...

Бруди беззвучно выругался и глубже засунул руки в карманы. С каждой минутой он испытывал все большую неловкость.

Какого черта, что он здесь делает? Надо исчезнуть. И быстро.

— Поиграть в кролика — пустяки, не стоит благодарности. А теперь мне надо проведать Молли.

Он оказался совершенно не готовым к вспышке гнева в ее глазах.

— Но вы сказали, что Молли у Дейзи?

— Да.

— И разве вы не говорили, что она обожает свою тетю?

Бруди кивнул, чувствуя себя дураком. Какой вред будет оттого, что он примет приглашение Кариссы! Кроме того, Молли рассказывала, как прекрасно она провела время вчера у Дейзи. И мечтала сегодня вечером побыть пару часов у тети. К счастью, старая Дейзи с тех пор, как он переехал в Стоктон, стала его союзницей. И во многом благодаря Молли.

Он смотрел на дело так: строгая старая дева окажет хорошее влияние на Молли, даст ей устойчивость в перевернутом вверх дном мире.

Своей глупостью он позволил этому миру перевернуться вверх дном...

Что же касается обеда, он может остаться. Пока его долго спавшее либидо не выдало никаких безумных идей. Четыре года он не смотрел ни на одну женщину. И сейчас, наконец что-то почувствовал.

— Я остаюсь.

— Тогда все устроено. Откройте вино. — Кариcса всунула ему в руку штопор, прежде чем он мог передумать, и подтолкнула к стулу. — Надеюсь, вам нравится «шираз». Я сберегла бутылку.

— Ради меня не открывайте.

— Я люблю хорошее красное вино, так что вперед.

Кариcса от отчаяния чуть не откусила язык. Она старалась сделать приятное Бруди, чтобы отплатить ему за вчерашнюю помощь. Но обед с мрачным соседом был плохой идеей. Бруди явно не хотел быть здесь. А она терпеть не могла следить за каждым своим словом, чтобы невзначай не задеть какое-нибудь больное место соседа.

Девушка напрягла свой разум, чтобы найти легкие безобидные реплики и прервать молчание, нависшее над столом.

— Расскажите мне о вашей работе.

— В данный момент я не работаю. — Бруди разлил вино по бокалам и один протянул ей. Хмурый вид ясно показывал, что он не хочет обсуждать свое положение безработного.

Но Кариcса не отступала и пробивалась вперед.

— Я слышала, что до приезда в Стоктон вы служили в полиции?

— Кто вам это сказал?

— В маленьком городе все всем известно.

Он сделал большой глоток и поставил бокал на стол. Затем скрестил руки на груди и подался вперед.

— Да, это так. Я был раньше полицейским. Что еще говорят обо мне?

Кариcса принесла пасту и соус и вдруг подумала, что лучше бы ей не выбирать эту тему для разговора. Не слишком ли она спешит? Он, наверное, скрытный человек, и теперь она уж точно никогда ничего не узнает.

— Еще говорят, что вы вдовец.

— Это, чистая правда. Джеки умерла четыре года назад.

Девушка принесла и поставила на стол очередное блюдо, затем села.

— Это, должно быть, ужасно тяжело для вас и для Молли.

Он кивнул и предложил ей салат, а сам разломил кусок чесночного хлеба.

— Молли не было двух лет. Одно из ее любимых слов в то время было «мама». Она месяцами ходила по комнате и бормотала «Мама ушла». Сердце разрывалось.

— Сочувствую вам, — проговорила она.

Он, должно быть, очень сильно любил свою жену. И кто лучше ее мог понять долговременное воздействие горя на жизнь? Не проходило дня, чтобы Кариcса не думала о родителях и о своей жизни, которая, будь они живы, была бы совсем другой.

— Я понимаю, как чувствует утрату Молли. Я потеряла обоих родителей, когда мне было три года.

— Что случилось? — Огонек интереса сверкнул у него в глазах, когда он уставился на нее всевидящим взглядом.

— Папа был геолог и любил путешествовать по миру. Мама сопровождала его в поездке в Альпы. Возможно, чтобы отдохнуть от нас троих. Они погибли под лавиной.

— Я вам тоже сочувствую, — пробормотал он. Его искренняя интонация неожиданно вызвала у нее комок в горле.

Она уже долгие годы несла свою печаль. Долгие годы каждую ночь плакала во сне, а потом пряталась под одеялом, пытаясь заглушить рыдания, чтобы не услышал сердитый приемный отец. А теперь чуть не расплакалась перед совершенно незнакомым человеком, который сказал доброе слово.

— Вы сказали от «нас троих»?

— У меня есть две сестры. Тани, младшая, и Кристен, старшая. Нас разделили в приюте. Тани и Кристи удочерили первыми. А я провела год в этом уголке ада. Мы нашли друг друга шесть лет назад.

— Боже мой, — сказал он и накрыл ладонью ее руку, лежавшую на столе. — Как ужасно.

Это был чисто инстинктивный жест, но его прикосновение вызвало ответную реакцию, которую она не могла понять.

Под предлогом, что ей надо подать блюдо болонского спагетти, девушка высвободила руку и слабо улыбнулась.