Что, если мы утонем - Сара Шпринц Страница 5

Я вырвалась из кошмара, хватая ртом воздух. Спасибо, Господи…

Сердце бешено стучало в груди, разрывая ребра, как дикий зверь клетку в попытке сбежать. Но решетка не поддалась.

На глаза накатили слезы, их было не удержать. Неуверенно приподнявшись на локте, я снова опустила голову на подушку. Кончиками пальцев ощупала мокрый лоб. Капли пота стекали по вискам и векам, смешиваясь со слезами. Пот или слезы жгли мне глаза. Я быстро дышала, жадно хватая воздух.

Все позади, Лори. Это был только сон. Чертов кошмар, всегда один и тот же. Но я знаю, что это просто сон, злая шутка воображения, игра беспомощного во сне мозга. Так происходит всегда: как только новые впечатления начинают меня захватывать и отвлекать, болезненные воспоминания лезут изо всех щелей. Там, где я могу только предполагать и догадываться, мой бездарный мозг подкидывает самые жестокие образы. Эти картинки вызывают такие острые и неподдельные чувства, какие я давно не испытывала. Как будто хотят сказать: «Эй, мы все еще здесь! Ты можешь убежать хоть на край света, на другой конец страны, от одного океана к другому. Но мы тебя не оставим. Мы всегда с тобой. Ты и правда надеялась так легко он нас отделаться?»

Я сильно зажмурила глаза. К черту! Глаза жгло невыносимо, но слез уже не было. Этот ночной кошмар не имеет значения и не стоит моих слез. С того ужасного дня прошли годы. И Остина уже не вернуть. Не стоит давать волю чувствам. На вдохе вернуть их туда, откуда они пришли. В тот самый темный уголок мозга, о котором я уже почти забыла. Почти… Возможно, когда-нибудь забуду совсем.

Я уткнулась лицом в подушку. Одеяло прилипло, тепло моего тела постепенно испарялось. Его место заполняла пустота.

Последние несколько недель эти кошмары не посещали меня, и наивная часть моего рассудка даже поверила, что худшее позади. Что трех с половиной лет хватило, чтобы с этим справиться. Я снова приподняла голову и открыла глаза, комната и мир вокруг расплывались. Все тщетно.

Какое-то время я просто лежала. Слушая, как бьется мое сердце, я старалась дышать равномерно, чтобы успокоить и замедлить сердечный ритм. Трех лет и шести месяцев оказалось недостаточно, чтобы стереть это воспоминание, зато достаточно, чтобы с ним свыкнуться. И с паникой и страхом, которые накатывали в самые неподходящие моменты и били под дых. А между этими атаками было терпимо. В большинстве случаев. Но так, как сегодня ночью, давно не случалось. Неплохо. Уже прогресс. Ведь правда, да?..

Во рту странная смесь слюны и слез. Я села на кровати, но конечностей не чувствовала. Взгляд все еще затуманен, как будто меня накрыло колоколом из непрозрачного стекла. Я дышу, но мне не хватает воздуха. Надо открыть окно.

Я медленно стянула одеяло и сползла на край кровати, стала немного приходить в себя. Мягкий ковер под голыми ступнями сразу же вернул меня в действительность.

Самолет, Ванкувер, дом на Карнарвон-стрит, Эммет и Хоуп… Через секунду все вернулось на свои места. Ноги все еще подгибались от слабости, но я смогла сделать несколько шагов по комнате. Шторы слабо задерживали дневной свет, я сдвинула их в сторону, и меня ослепило оранжево-красное солнце. Замедленным движением руки я повернула ручку балконной двери и открыла ее. Меня приветствовала тишина, а утренний воздух был такой свежий и чистый, что я непроизвольно сделала глубокий вдох. Босыми ногами я чувствовала влажный и холодный дощатый пол балкона. В пижамных шортах и майке было очень зябко, но я продолжала стоять. Я хотела чувствовать. Это возвращало меня к жизни. Я просто стояла и вдыхала соленый воздух, ощущала легкие порывы ветра с моря, слушала крики чаек и шелест листвы на деревьях. На расстоянии нескольких километров в бледно-голубом небе возвышались горные вершины, солнце красило их в золотисто-желтый цвет, как бы перемещая туда центр внимания и делая это утро особенным для меня.

Утро первого дня моей новой жизни. Утро первого дня свободы. Я свободна. Я здесь и сейчас. Я согласна жить эту жизнь, которая мне предстоит.

И я буду ему о ней рассказывать, каждый вечер. О каждом дне, прожитом с ним и во имя него. Черт возьми, это мой долг перед ним.

* * *

Спускаясь вниз по лестнице, я слышала уже знакомые звуки из гостиной. С каждой ступенькой они становились все ближе, а моя внутренняя тревожность сменялась тихим спокойствием. Я заметила, что улыбаюсь. Музыкальные предпочтения у нас явно совпадали.

Хоуп время от времени подпевала песне, которую я сразу узнала. Lovers в исполнении Anna of the North из блютус-динамика на кухонной стойке соблазнительно сливались с шипением на сковороде и манящим запахом яичницы с беконом. На Хоуп были поношенные спортивные шорты и легкий свитер с принтом какого-то концертного тура 2014 года. Она легко двигалась под музыку, точно улавливая ритм. Я собиралась помахать рукой или еще как-то дать о себе знать, но тут заметила, что она, поворачиваясь в мою сторону и пританцовывая к стойке, держит глаза закрытыми.

Я нерешительно подошла на шаг ближе, и Хоуп, словно почувствовав мое присутствие, распахнула глаза.

– Черт, ты меня напугала. – Сначала побледнев, затем слегка порозовев, Хоуп нащупывала мобильник на темной стойке перед собой, чтобы сделать музыку потише. – Извини, я не слышала, как ты вошла.

– Конечно, под такую-то песню! – подмигнула я. – У меня сразу перед глазами голый торс Питера Кавински. Ночью, в джакузи…

– А! Ты смотрела? – Хоуп одобрительно посмотрела на меня. – Фильм «Всем парням, которых я любила» стал для меня событием года.

– Что за вопрос! Ной Сентинео – звезда не только этого года, а на все двадцать лет вперед.

– Мне нравятся такие парни, – мечтательно вздохнула Хоуп. – Его руки… и эти глаза… О нет, мне пора уже прекратить жить от одного селебрити краш до другого. Вредно для здоровья. Ой… – Хоуп рванула к плите, и я тоже почувствовала запах горелого.

– Блин… – она приподняла сковороду с поджаренным беконом над плитой.

– Во всем виноват Ной!

– Он, и только он! – Пристально оглядев содержимое сковороды, Хоуп пожала плечами. – Есть можно. А ты хочешь? – кивая на упаковку яиц на столе, спросила меня Хоуп.

– Спасибо, я перекушу где-нибудь, – попыталась я отказаться.

– Ой, брось! Не стесняйся… – Хоуп достала еще два яйца из лотка. – Излишняя вежливость ни к чему. Или ты веган?

– Да нет, – я все еще отнекивалась, – но за завтраки я не платила…

– Даже не думай! – Хоуп разбила яйца над сковородой, и они с шипением выскользнули на тефлон. Прозрачный белок тут же стал белым. – Ты неплохо заплатила за комнату на Airbnb, так что из-за пары центов от нас не убудет.

– Похоже, Airbnb – неплохой источник дохода? – я огляделась по сторонам, ища возможности чем-то помочь Хоуп. Кофеварка, например, казалась простой в использовании, и я наполнила ее водой.

– Совершенно верно, – согласилась Хоуп и, с вопросом во взгляде, протянула мне пачку тостов, я согласно кивнула. Тогда она пододвинула тостер поближе ко мне. – Но это была все же вынужденная мера. Наша бывшая соседка съехала очень поспешно… когда завалила экзамены в универе.