Витязь - Арина Теплова Страница 5

До лагеря русских оставалось всего несколько верст. Но, едва приблизившись к одной из лесных дорог, молодые люди увидели, как некая карета, видимо, следовавшая по дороге, подверглась нападению французских солдат. Корнилов сделал знак Васильчикову и гусары резко остановились, укрывшись за невысокими сосенками, росшими у дороги. Не желая выдать себя, молодые люди замерли всего в двух десятках метров от неприятной картины, которая открылась им.

Шестеро французских солдат в сине-белых мундирах дрались с четырьмя слугами-мужиками в богатых ливреях. Французы были вооружены саблями, а мужики лишь подручными палками и ножами. Павел нахмурившись, смотрел на этот неравный бой всего минуту и отметил, что еще двое мертвых русских, уже лежат на земле. Французы, словно издевались и дружно громко гоготали, крича по-французски, что русские медведи совершенно не умеют драться. В следующий миг дверца кареты открылась и, оттуда, показалась женщина, в темном платье.

— Не выходите, барыня! — крикнул один из слуг. Женщина, вскрикнув от увиденного ужаса, мгновенно скрылась обратно в экипаже, захлопнув дверцу. Это сразу же привлекло внимание двух французских солдат и они бросились к карете, пытаясь сломать дверь.

— Поможем! — тут же, громким шепотом произнес Васильчиков, обращаясь к Корнилову. Отчетливо понимая, что без их помощи французы перебьют всех остальных, Павел тихо выругался.

— Нет, — глухо прохрипел Корнилов, не спуская взора с француза, который добивал третьего слугу. — У нас в обрез времени до боя. Надобно срочно доставить донесение.

— Но, как же? — произнес недовольно Васильчиков.

— Вот что, — в ту же секунду, приняв молниеносное решение, выпалил Корнилов. — Слушай приказ. Скачи один. Доставь донесение. Я сам здесь разберусь.

— Но, как ты один?

— У меня рука лучше рубит. Как старший по званию приказываю — скачи один. Ну! Это приказ! — Павел гаркнул на Васильчикова и с силой ударил рукой по крупу его жеребца. А сам, стремглав обнажив саблю, понесся прямо на четверых французов, которые пытались добить последних двух мужиков. Васильчиков отметив, что Корнилов прямо на ходу зарубил одного из французских солдат, присвистнул и полетел галопом вперед в нужном направлении.

Увидев дикого всадника в синей форме гусара, с обнаженной саблей наперевес, четверо французов бросились на него, бросив раненого слугу на землю. Пока Павел жестко разделывался с окружившими его солдатами, один из французов пристрелил последнего мужика. Пытаясь затоптать неприятелей копытами своего жеребца, Корнилов увидел, как двое других французов, видимо, не заметив его нападения, ломали дверцу кареты, которая едва держалась. Зарычав, Павел вновь переключил внимание на трех солдат, которые пытались всадить в него лезвия своих сабель, но Корнилов умело отбивал их удары. Уже через несколько минут, он, проведя подряд несколько умелых ударов саблей, зарубил насмерть одного из солдат, а вскоре тяжело ранил третьего, самого проворного француза.

Со стороны кареты вдруг раздался дикий женский крик и Павел обернувшись, отразил, что дверца сломана, а французов не видно. Похолодев от неприятного озноба, Корнилов нанес молниеносный мощный колющий удар саблей последнему неприятелю и тот рухнул на землю, к ногам коня Корнилова, с кровавой раной на изуродованном лице. Ударив ногами в бока коня, Павел устремился к карете. На ходу выпрыгнув из седла, он рванул висящую сломанную дверцу, которая загораживала ему проход и невольно оторопел, застыв у подножки кареты.

Перед ним предстала омерзительная сцена: женщина, в темном одеянии пыталась бороться с двумя солдатами, один из которых держал ее за руки, не давая ей вырваться и закрывая ей рот ладонью, а второй пытался снять свои панталоны. Однако, женщина изо всех сил яростно била ногами, попадая короткими ботиночками то по животу, то по ногам второго француза, который никак не мог справиться со своей одеждой. Павел, сразу же, отметив смелость женщины, которая, видимо, не собиралась становиться безропотной жертвой, ворвался внутрь и мощным ударом кулака саданул ближайшего француза. Схватив солдата за мундир, Корнилов выкинул француза из кареты, оглушив его по голове рукоятью своей сабли. Когда он повернулся обратно, он увидел в проеме двери второго француза, который вытащив саблю, попытался оказать ему сопротивление. Невольно отметив, что женщина с криком забилась в дальний угол кареты, Корнилов увернулся от сабли врага, и пнул его со всей силы по ногам. Француз рухнул, выпал из кареты и ударился головой об колесо. Павел, тут же, всадил ему в спину острие сабли.

Уже через миг Корнилов вновь запрыгнул в карету и вперился яростным мрачным взором в женщину, пытаясь понять все ли с ней в порядке. Она так и сидела, забившись в угол, прикрыв ладонями рот и поджав колени к животу. Словно испуганный зверек, она ошарашенно смотрела на него своими огромными ярко-зелеными глазами. Осознав, что перед ним юная, прелестная девушка со светлыми волосами, Корнилов слегка опешил и умелым движением убрал саблю в ножны. Пальцы девушки были в крови и Павел невольно подался в ее сторону и выдохнул над нею:

— Вы ранены?

Он бесцеремонно схватил кисти ее рук, оторвав их от ее рта, и развернул их ладонями к себе.

— Нет, — произнесла девушка мелодичным голосом. — Это их кровь. Я расцарапала одному лицо.

— Вы не дадите себя в обиду, я уж понял, — вымолвил Корнилов, вспомнив момент, когда ворвался в карету и увидел, как она всеми силами сопротивлялась насильникам. Он отпустил ее ладони и его взор вновь прошелся по красивому бледному личику девушки, по светло-золотистым переливающимся волосам без шляпки, по необычным глазам невозможно сочного мятного оттенка и остановился на ее пересохших полных губах. На вид ей было лет восемнадцать. Мгновенно, Павел осёк себя. Было явно неприлично так долго глазеть на нее. Нахмурившись, Корнилов чуть отодвинулся от девушки. Он спрыгнул на землю, протягивая ей руку.

— Выходите, здесь нельзя оставаться, — скомандовал он.

Она вышла вслед за ним, опершись на его широкую ладонь и печально произнесла:

— Благодарю вас. Если бы не вы…

— А, пустое, — отмахнулся Корнилов, подходя по очереди к ее слугам, распростертым на земле и осматривая их. — Все мертвы, — вынес он вердикт, когда оглядел последнего. Поправляя саблю в портупее, он выпрямился и обернулся к девушке, которая замерла рядом. Обхватив себя руками, она дикими ошалевшими глазами смотрела по сторонам на трупы.

— Это вы их? — вымолвила Лиза, указывая головой на солдат в бело-синей форме.

— Французов? — спросил Павел.

— Да, — пролепетала тихо она. — Как все ужасно…

— Они перебили всех ваших людей и вас едва не…, — он замялся, не решившись сказать нечто непристойное при ней. Она казалась такой чистой и невинной. Павел нахмурился, осознавая, что если бы он не оказался рядом, то могла бы случиться трагедия не меньшая, чем смерть ее слуг.

— Вы не подумайте. Я очень благодарна вам, — вымолвила Лиза, не спуская пытливого взгляда с высокой подтянутой фигуры гусара. Она невольно остановила заинтересованный взор на его мужественном молодом лице. На вид ему было лет двадцать пять, тридцать. Высокий широкоплечий с давящим властным взглядом, он показался Лизе невозможно опасным и грозным. Он как-то странно пронзительно смотрел на нее и, вдруг, спросил: