Игра в обольщение - Дженнифер Эшли Страница 5

Теперь она стала на шесть лет старше, и серое платье совершенно не шло ей, и все же, вопреки всему, время только подчеркнуло ее красоту. В вырезе лифа возвышается пышная грудь, бедра стали шире и, обтянутые узкой юбкой, смотрятся очень соблазнительно. В лице появилась мудрость, в серых глазах прибавилось скептицизма, она прекрасно владеет собой.

Надо убедить ее остаться на ночь, и тогда он сможет, наконец, насладиться горячим, чувственным вкусом Эйнсли Дуглас, который воспламенял его кровь все эти годы. Теплым, приятным, с привкусом корицы. Он прижмет ее к двери, коснется языком влажной от испарины кожи и скажет, что он хочет получить в обмен на ее свободу. От нее требуется только закончить то, что они начали шесть лет назад, и тогда он откроет дверь и выпустит ее.

Кэмерон с трудом заставил себя отвести взгляд от Эйнсли и еще раз затянулся сигарой. Его блуждающий взгляд упал на пиджак, который лежал поперек кровати, и на уголок бумаги, торчавшей из кармана.

Он совсем забыл об этом письме, которое ему еще днем сунула Филлида Чейз. Она попросила сохранить его, и он, совершенно не интересуясь, что там, отбросил его в сторону. По-видимому, его камердинер Анджело нашел письмо и, решив, что это важная бумага, сунул в пиджак его костюма.

Кэмерон выудил бумагу и развернул ее. Это оказался кусок письма, без обращения и подписи. У него поползли вверх брови, когда он начал читать: тошнотворно сладкий гимн, по всей видимости, мужественному человеку, проза, утопающая в восклицательных знаках и подчеркиваниях. Творение было написано в сентиментальном и экспрессивном стиле, явно не в духе Эйнсли Дуглас.

— Вы случайно не это искали, миссис Дуглас? — поднял бумагу Кэмерон.

Эйнсли оглянулась на него и медленно поднялась. Испуг и потрясение, появившиеся на ее лице, обо всем сказали Кэмерону.

— Это не ваше, — заявила Эйнсли.

— Надеюсь, что нет. «Ваше почтенное чело покрыто медовой росой, ваши мускулы подобны мускулам кузнеца в кузне». Вы долго думали над этой чепухой?

Эйнсли пересекла комнату и остановилась у кровати, протянув руку:

— Отдайте мне его.

Кэмерон взглянул на решительно протянутую руку в перчатке, и ему захотелось рассмеяться. Неужели она думает, что он смиренно вернет ей письмо, проводит до двери и извинится за неудобства?

— Кому вы писали это? Кто бы он ни был, он не заслужил, чтобы такая прекрасная женщина вообще писала ему, даже такое глупое письмо, как это.

— Это не мое письмо, — покраснела Эйнсли. — Это… моей подруги. Отдайте мне его, пожалуйста.

— Нет. — Кэмерон сложил письмо пополам.

— Почему — нет? — заморгала ресницами Эйнсли.

— Потому что оно вам очень нужно.

У Эйнсли кольнуло в груди. Лорд Кэмерон развалился на своей кровати и смеялся над ней, в глазах плясали золотистые искры, когда он размахивал письмом, держа его в крепких пальцах. Жилет и рубашка расстегнуты до пояса, и в вырезе виднеется темная растительность на груди. Мужчина в небрежном домашнем виде, поджидающий свою любовницу. Килт задрался выше колен и открыл шрам, который Эйнсли видела раньше, когда миссис Чейз приподняла килт.

Грубый, неделикатный, чувственный и опасный. Говорили, что лорд Кэмерон коллекционирует эротику — книги и картины. Ничего подобного Эйнсли не заметила, здесь, хотя картина, которая висела над прикроватной тумбочкой, — сидящая на кровати женщина натягивает чулки — демонстрировала бессовестную чувственность.

Эйнсли знала, любая дама должна относиться к лорду Кэмерону с неодобрением, даже с опаской, но все же у нее забурлила кровь. Он снова пробуждал в ней чувства, которые умерли много лет назад.

— Пожалуйста, отдайте мне письмо, лорд Кэмерон. Это очень важно.

Кэмерон затянулся сигарой и выдохнул дым прямо в лицо Эйнсли. Она закашлялась и помахала рукой, отгоняя облако дыма.

— Вы не совсем трезвы.

— Да, я чертовски пьян и собираюсь выпить еще. Выпьете со мной виски, мадам? Из высококачественного запаса Харта.

Маккензи владеют небольшим заводиком по изготовлению виски, который поставляет этот напиток по всей Шотландии и избранным клиентам в Англии. Это всем известно. Доходы от этого предприятия были весьма умеренными, пока его не унаследовал Харт. По словам Изабеллы, Харт с помощью Йена превратил его в прибыльное предприятие.

Эйнсли представила Кэмерона, который делает неспешный глоток виски и слизывает с губ упавшую каплю напитка, и судорожно сглотнула.

— Если я докажу, что не испугалась глотка виски, вы отдадите мне письмо и отпустите?

— Нет.

— Черт бы вас побрал, лорд Кэмерон, — раздраженно выдохнула Эйнсли, — вы сумасшедший, невыносимый…

Эйнсли внезапным резким движением попыталась выхватить у него письмо, но он поднял руку вверх.

— Нет, миссис Дуглас, ничего не выйдет.

Эйнсли прищурилась и ударила, но не по письму, а по сигаре. Горящая сигара вылетела из пальцев лорда и упала на кровать.

— Проклятие, женщина, — прорычал Кэмерон и потянулся за сигарой.

Эйнсли, уперевшись коленом о край кровати, схватила письмо, которое он выпустил из рук, чтобы подхватить горящую сигару. Но уже в следующее мгновение оказалась опрокинутой на кровать, и лорд Кэмерон, лежащий сверху, удерживал крепкой рукой ее запястья у нее над головой. Пьяный, он был, тем не менее, очень силен.

— Ловко, миссис Дуглас, ловко, но не слишком проворно.

Удерживая ее запястья, Кэмерон бросил сигару на прикроватную тумбочку и выдернул письмо из пальцев Эйнсли. Она попыталась сопротивляться, но не могла пошевелиться. Сильная рука Кэмерона крепко удерживала ее на месте.

Кэмерон сунул письмо в карман жилета и наклонился так близко, что его дыхание обожгло кожу Эйнсли. Он собирался поцеловать ее. Все эти годы, с момента их первой встречи и до сегодняшнего дня, она мечтала о его поцелуе, снова и снова переживая прикосновение его теплых губ, жар языка. И теперь она позволит ему снова поцеловать ее. С радостью.

Он наклонялся все ниже и ниже и, ткнувшись носом в ее волосы и едва касаясь их губами, прошептал:

— Кому адресовано это письмо?

— Не ваше дело, — с трудом произнесла Эйнсли.

— Для того чтобы иметь любовника, у вас слишком невинный вид, — улыбнулся Кэмерон. — Но я знаю, вы хорошая лгунья.

— Я не лгу, и любовника у меня нет. Я же сказала, что письмо принадлежит моей подруге.

— Это, должно быть, очень важная подруга, если вы согласились на такие хлопоты. — Кэмерон выудил из своего кармана ключ и коснулся им губ Эйнсли. — Вам ведь это нужно, да?

— Да, и тогда я с радостью покину эту комнату.

— Уверены? — Глаза Кэмерона потеплели.

— Абсолютно. — «Я так думаю», — добавила про себя Эйнсли.