Спящий тигр - Розамунда Пилчер Страница 5

До Куинс-гейт она доехала на такси, взлетела по лестнице и ворвалась в квартиру, громко призывая Агнес.

— Я здесь, в кухне, — отозвалась та.

Агнес готовила чай. Когда Селина распахнула дверь, она как раз насыпала в чайничек заварку. Это была женщина без возраста, миниатюрная, с вечно скорбным выражением лица — дело в том что, будучи обладательницей добрейшего в мире сердца, она никогда не оставалась равнодушной к печалям и страданиям других людей, которые не могла облегчить, и к несправедливости жизни в целом. «Эти бедненькие алжирцы», — говорила она, надевая шляпку, чтобы отправиться на почту и оформить денежный перевод на сумму большую, чем могла себе позволить, а во время кампании по борьбе с голодом в развивающихся странах она целую неделю лишала себя обеда, что привело к упадку сил и несварению желудка.

Они уже уступили права на аренду квартиры в Куинс-гейт другим жильцам; после свадьбы Родни и Селина должны были переехать в свой новый дом и Агнес отправлялась с ними. Им пришлось потратить немало времени, чтобы ее уговорить. Зачем Селине старая служанка, которая будет только путаться под ногами… наверняка ей хочется все начать с чистого листа. Селина сумела убедить Агнес, что у нее и в мыслях не было ничего подобного. Но ведь есть еще мистер Экланд, спорила Агнес; это все равно что жить в одном доме со свекровью! Родни, подстрекаемый Селиной, заверил ее, что он ни в коем случае не против. Затем она заявила, что не любит переезды, что она слишком стара, чтобы куда-то перебираться, и тогда они отвезли Агнес в свое новое жилище, и она — как и предполагалось — пришла в восторг от того, как там нарядно и как удобно все устроено, от кухни в американском стиле, полной света, и от маленькой гостиной, которая отводилась лично для нее, с видом на парк и собственным телевизором. В конце концов, решительно заявила она, я еду, чтобы работать. Агнес собиралась им помогать. Вне всякого сомнения, вскоре ей опять придется взять на себя обязанности няни, в доме появится детская, где необходим будет надежный человек, родятся дети, новое поколение семьи — эта мысль заново всколыхнула ее уснувший до поры материнский инстинкт.

Сейчас же Агнес сказала:

— Ты рано вернулась. Я думала, что ты поедешь замерять комнаты.

Селина стояла в дверях, раскрасневшаяся от стремительного подъема по лестнице, и ее синие глаза сверкали как драгоценные камни. Агнес нахмурилась.

— Что-то случилось, дорогая?

Селина шагнула вперед и положила на чисто вытертый стол свою книгу. Глядя Агнес прямо в глаза, она спросила:

— Ты когда-нибудь видела этого человека?

Агнес, встревоженная, опустила глаза и увидела фото на обложке. Ее реакция говорила сама за себя: она тихонько вскрикнула, уронила из рук ложку и обессилено опустилась на синий крашеный стул, прижимая — как и ожидала Селина — обе ладони к груди. Селина наклонилась к ней через стол:

— Значит, ты его видела? Да, Агнес?

— Ох, — выдохнула Агнес. — Ничего себе встряску ты мне устроила!

Селина не успокаивалась.

— Ты же видела его, видела, скажи?

— Ох, Селина… но где же ты… Откуда ты узнала… Когда ты…

Она не могла закончить ни одного вопроса, договорить до конца хоть одно предложение. Селина пододвинула к себе второй стул и уселась напротив Агнес.

— Это мой отец, так ведь? — Казалось, Агнес вот-вот заплачет. — Как его имя? Джордж Дайер? Так звали моего отца?

Агнес постаралась взять себя в руки.

— Нет, — ответила она. — Его звали по-другому.

Селина была обескуражена.

— Тогда как его звали?

— Джерри… Доусон.

— Джерри Доусон. Дж. Д. Те же инициалы. То же лицо. Он взял псевдоним! Совершенно очевидно — он использовал псевдоним.

— Но Селина, твой отец погиб…

— Когда?

— Вскоре после дня «Д», когда наши войска высадились во Франции.

— Но почему ты так уверена, что он погиб? Он что, подорвался на мине у всех на глазах? Скончался на руках у полкового товарища? Как мы можем знать наверняка, что он мертв?

Агнес облизнула пересохшие губы.

— Он пропал без вести. Предположительно был убит.

Надежда ожила снова.

— Значит, наверняка мы не знаем.

— Мы ждали три года, потом нам объявили, что он предположительно убит. Сообщение получила твоя бабушка, поскольку Гарриет… ну, ты знаешь. Она умерла, рожая тебя.

— У моего отца была семья?

— Мы никого не знали. Это была одна из причин, по которым твоя бабушка его не одобряла. Она говорила, что он человек без родословной. Гарриет познакомилась с ним на вечеринке; их даже толком не представили друг другу — как это делалось в кругу твоей бабушки.

— Во имя всего святого, Агнес, была же война! Она шла уже пять лет. Бабушка что, не заметила?

— Возможно, но у нее были свои требования и принципы, и она их придерживалась. В этом нет ничего плохого.

— Ладно, неважно. И что, мама в него влюбилась?

— Отчаянно, — сказала Агнес.

— И они поженились?

— Без согласия миссис Брюс.

— Она простила Гарриет?

— Ну конечно, она никогда не сердилась подолгу. В любом случае, Гарриет вернулась домой. Видишь ли, твоего отца отправили… в то время это называлось «куда-то в Англию», но на самом деле во Францию… примерно через пару дней после высадки. Вскоре он погиб. Мы его больше так и не увидели.

— Значит, они были женаты всего…

— Три недели.

Агнес сглотнула комок, вставший в горле.

— Но у них был медовый месяц, и они успели немного побыть вдвоем.

— Мама была беременна, — сказала Селина. Шокированная, Агнес молча уставилась на нее. Она не ожидала от Селины таких слов, не ожидала, что та вообще может знать о подобных вещах.

— В общем, да.

Она опять взглянула на фотографию на обложке, развернула книгу к себе и внимательно вгляделась в смеющиеся глаза. Агнес помнила: глаза были карие. Джерри Доусон. Неужели это действительно он? Мужчина на портрете определенно на него похож — именно так он должен был выглядеть по прошествии стольких лет, если бы не погиб тогда, молодым и красивым.

Воспоминания нахлынули на нее; отнюдь не все они были неприятные. Познакомившись с ним, Гарриет ожила и похорошела — никогда раньше они не видели ее такой. Джерри шутливо заигрывал с Агнес, а когда поблизости никого не было, заталкивал ей в карман фунтовые купюры. Может, тут и нечем гордиться, но с ним в доме становилось чуточку веселее. Он нес радость, которой им так не хватало в те безрадостные годы. Мужчина, вторгшийся в женское царство. Одна только миссис Брюс оказалась равнодушна к его чарам.