Пари на мужа - Мила Ваниль Страница 5

Мне удалось добиться переговоров, но предчувствие было нехорошим. У Абрамовой есть свои способы заткнуть рот Зиночке, к тому же мои вопли, как и ее слова об увольнении, мог слышать не только Пашка. Навряд ли начальница поддалась на такой слабый шантаж. Тогда что? Что ее заинтриговало? Неужели мой проект?

О моем желании участвовать в конкурсе знал только Пашка, но не потому, что я это скрывала. Кому это интересно? Правильно, никому. Идеи в воздухе летают, бери — не хочу. Оригинальность — это замечательно, но базовые принципы все равно одни. И оценивать будут, в первую очередь, геймплей, грубо говоря, как игра играется: интерес целевой аудитории, простота управления, интрига в сюжете. И оптимизация, куда ж без нее.

Воспользоваться моими разработками реально, но только в том случае, если я дам доступ ко всем материалам, включая собственные мозги. Так что Абрамова может сколько угодно расспрашивать меня об игре, украсть ее не получится. Да и идеей не воспользуется, потому что банально не хватит времени на разработку.

Сквозь стеклянные двери я видела, как начальница разговаривает с Митей. Видимо, благодарила и прощалась, потому что потом она подхватила пакеты и вышла из бутика.

— Кольцова, за мной, — бросила она мне на ходу, как собачонке.

И я пошла за ней. Как собачонка. Спасибо Абрамовой, пакеты в руки не сунула, это был бы полный зашквар. «Беркут, — напомнила я себе. — Я унижаюсь ради того, чтобы работать с Беркутом».

Мы спустились на подземную парковку, и я приуныла. Навряд ли Абрамова вывезет меня за МКАД, чтобы прикопать в лесочке, но ехать куда-то желания нет.

— Не дрейфь, Кольцова. Или ты смелая только языком чесать? — Абрамова насмешливо на меня посмотрела. — Садись в машину, поговорим.

Я устроилась на переднем сидении, чинно сложив руки на коленях. Может, все же произнести заготовленную речь? Пашка старался, сочинял, подбирал правильные слова. Я покосилась на Абрамову. Она захлопнула дверцу, но машину не заводила.

— Я сожалею, что вы услышали мой пьяный бред, — пробурчала я, переиначив Пашкину речь.

Какая разница, смысл тот же.

— Ты сожалеешь, я вижу, — хмыкнула Абрамова. — Яна, если у тебя проблемы с мужчинами, то это не означает, что все вокруг должны хранить целибат.

— Какие проблемы? — взвилась я, попавшись на крючок. — Нет у меня никаких проблем.

— От зависти это все, Яночка. От зависти, — продолжала она гнуть свою линию. — Мужика у тебя нет, вот и бросаешься на тех, кто удачливее тебя.

— У меня есть…

Надо же, никогда не придавала этому значения, а обидно чуть ли ни до слез. Абрамова вывернула все так, как будто я прокаженная!

— Ой, не смеши мои тапочки, — отмахнулась она. — Если ты о Павле, то я в курсе его сексуальной ориентации. Он потому тебя и выбрал, что ты и суррогату рада.

Мля! Вот не зря у нее слава стервы. Очень хотелось нахамить в ответ, но я сдержалась. Если она этого добивается, то фигушки.

— Паша — мой друг. И я нравлюсь мужчинам, просто не хочу серьезных отношений. Карьера у меня на первом месте. Придет время — выйду замуж.

Вообще-то, замуж я не собираюсь. Но если я скажу об этом Абрамовой, она не поверит. В ее системе координат незамужняя женщина — аутсайдер.

— А ты считаешь, это так просто, да? Проще, чем получить повышение на работе?

— Конечно, — искренне удивилась я. — Между прочим, я ради повышения пахала двадцать четыре на семь, круглый год, и все равно нашелся тот, кому повезло больше. А чтобы мужчину найти, даже париться не надо. Надеть юбку покороче — и вперед.

Абрамова рассмеялась. Она хохотала долго и так зло, что мне приходилось щипать себя за бедро, чтобы чувствовать боль, которая отрезвляла. Иначе я выскочила бы из машины, навсегда похоронив мечту.

— Диздок готов? — неожиданно спросила Абрамова, наконец-то заткнувшись.

Ничего себе переходы! Впрочем, я догадалась, отчего она повела разговор о мужчинах. Почуяла мое слабое место, решила еще раз унизить, чтоб отомстить наверняка.

— Почти. Я над ним еще работаю.

— Можешь показать?

— Зачем?

Извлечь документ из облака — не проблема. Но какого ляда Абрамовой нужен диздок? Она заведует отделом тестирования, и навряд ли ее интересует конкурс и разработка игры с нуля.

— Должна же я знать, что ты меня не разводишь. Может, у тебя и игры никакой нет.

Я достала рабочий планшет и открыла основной документ. Абрамова полистала страницы, просматривая их по диагонали.

— Ты знаешь, да… — сказала она задумчиво. — Неплохо, перспективно.

— Пожалуйста, не лишайте меня шанса, — попросила я. — Я могу принести официальные извинения…

— Не хочу. — Она вернула мне планшет. — Наказать тебя хочу. И, пожалуй, увольнение — слишком мягкое наказание.

Чего? Это она о чем? О нет! Она же не из этих? Не из садистов? Нет-нет, там все добровольно и по обоюдному согласию. Я читала!

— Я вас… не понимаю, — выдавила я, проклиная себя за неуместный страх. — Что может быть хуже?

— Хуже? Например, лишиться шанса по собственной воле. Самостоятельно поставить крест на своей карьере.

Разве я не это сделала?

— Софья Никитична, вы говорите загадками.

— Яна, предлагаю тебе пари. Заметь, предлагаю, а не заставляю. Ты можешь согласиться, и тогда у тебя будет шанс принять участие в конкурсе, а можешь не соглашаться, и завтра я подпишу приказ о твоем увольнении.

Замечательный выбор. То есть, никакого. Ладно, мне уже интересно, что она предложит.