Сказочный плен с искусителем - Мейси Ейтс Страница 5

Тем не менее это ничего не значило. Майкл вовсе не был бы рад отдать свою дочь в жены молодому человеку. Рафе и не питал подобных иллюзий, хотя так же твердо решил взять от своего покровителя все, чем тот был готов с ним поделиться. Однако он понимал, что ни при каких условиях не встанет во главе этого грязного бизнеса.

Рафе давно продумывал план отступления, решив непременно улизнуть от Майкла при первой же возможности. При этом забрав с собой Шарлотту.

И только потом, только потом она станет его женщиной…

Его возлюбленная покачала головой, и ее волосы рассыпались по плечам. Он был потрясен настолько, что стало трудно дышать. У него было много любовниц. Он быстро возмужал и не нуждался в советах по части любви и того, как надо обращаться с женщиной.

Тем не менее ни одна его любовница не могла сравниться с Шарлоттой. Ни одна не влекла его так сильно, не завладела его душой и телом. В то же время он чувствовал, что несет за нее ответственность и не допустит, чтобы кто-нибудь обидел или навредил ей. Он желал ее безумно, любовь придавала ему сил. И при этом каждую ночь приходилось отказывать Шарлотте.

Рафе подался вперед и пропустил густые волосы сквозь пальцы, вдыхая их аромат.

Роза и лаванда. И что-то эксклюзивное. Аромат, присущий лишь ей одной.

Рафе осекся и вернулся в настоящее. Незнакомка трепетала в его руках, словно пойманная в силки птица. Такая мягкая кожа. Сомнений нет, это может быть только Шарлотта.

Последние пять лет у него не было женщин. Неужели память подводит его? Может быть, каждая женщина обладает столь гладкой кожей? Однако он сомневался в том, что ошибся.

Майкла Адайра больше нет в живых. Этим утром Рафе вдруг вспомнил о нем. Вероятно, ему было неспокойно, а память издевалась над ним, выдавая желаемое за действительное.

С другой стороны, возможно, именно поэтому Шарлотта и приехала сегодня.

– Пойдем со мной, – строго заявил Рафе.

Придерживая ее за руку, он развернулся и как ни в чем не бывало расчистил себе дорогу с помощью трости.

Шарлотта ничего не сказала, не попыталась возразить. Да и вообще словом не обмолвилась. Как же ему стало досадно! Он, как никогда, сожалел о том, что не может видеть ее лицо. Зато после несчастного случая небывало обострились другие чувства и в данный момент с лихвой компенсировали плохое зрение.

Вместе они вышли из бального зала и скрылись в полутемном алькове. Вокруг не было ни души. Но даже если бы кто-то и проходил мимо, сомнительно, чтобы у него хватило смелости вмешаться. Последние пять лет Рафе трудился не покладая рук, заработал репутацию властного и даже опасного человека. Нет, он не брал в плен и всегда следовал этике, оставался преданным собственным принципам. Он бы не потерпел, чтобы кто-то сравнил его с Майклом Адайром или кем-то другим, ему подобным. В то же время он был настроен решительно и никогда бы не позволил себе обратно скатиться в грязь.

Именно эти убеждения придавали ему сил. Каждое утро он поднимался с постели, чтобы доказывать самому себе, что чего-то стоит. Единственная причина, по которой в свое время Майкл Адайр одарил его своей благосклонностью, состояла в том, что юный Рафе был слабым и уязвимым, бессильным и беспомощным.

Рафе поклялся, что никогда не вернется к тому, с чего начинал. Никогда. В нем не осталось ничего от человека, которым он был. Исчезла мягкость. Теперь он неуязвим. И даже слепота, досадный физический недуг, не сломила его, а лишь ненадолго отсрочила наступление успеха.

Просто приключился несчастный случай, хотя, конечно же, Рафе не желал, чтобы произошло нечто подобное. А теперь, в сложившейся ситуации, не хотел никаких поблажек для себя. Единственное, что важно, – надо работать еще усерднее. Ослепнув, он обрел некую неуязвимость.

Поначалу все относились к нему с сожалением и недоумением, откровенно недооценивали. Но когда его корпорация принялась один за другим поглощать бизнес конкурентов, ему воздали должное. Его молодое дело в сфере производства электротехники постепенно завоевывало главенствующие позиции на мировом рынке. Никто просто не ожидал подобного.

– Какого черта ты здесь забыла? Неужели муж ослабил поводок? Отпустил тебя повеселиться на вечеринке?

– Я…

Боже, да ее ли это голос? Все это было так давно. Хотя не всегда стоит полагаться на память. Может быть, Рафе в силу недуга перепутал ее с кем-то?

Слишком велико его желание снова увидеться и поквитаться с вероломной любовницей. Его гнев не знал границ.

– Шарлотта Адайр. – Он выплюнул ее имя как ругательство. – Или теперь ты носишь фамилию мужа? Ты действительно взяла фамилию Стефана?

В ответ раздался тихий неуверенный шепот.

– Мне кажется, вы приняли меня за кого-то другого.

Он провел по ее руке, к плечу, вдоль ключицы, наконец взяв за подбородок, приподнял ее лицо.

Подался к ней и снова ощутил знакомый аромат роз и лаванды.

– Я никогда не ошибаюсь. Думаю, это-то ты должна помнить.

Шарлотта.

Его сердце буквально выстукивало ее имя.

Это не могла быть другая женщина. Никто, кроме Шарлотты, не в состоянии так сильно взволновать его. Ни одной женщине после нее не удавалось хоть сколько-нибудь увлечь его.

И сейчас, снова ощутив ее аромат, Рафе прикоснулся к ее коже. И чувствовал себя так, словно переродился и заново начал эту грешную жизнь.

– Если солжешь мне, я заставлю тебя заплатить за это.

Под его прикосновением Шарлотту начала бить крупная дрожь. Рафе провел пальцем вдоль ее полной нижней губы, склонился над ней. Они находились так близко, что он даже чувствовал ее дыхание.

– Ты не сможешь мне солгать. Ты замужем – пусть. Но на свете не существует мужчины, который знает тебя и твое тело лучше, чем я.

Шарлотта оставила неизгладимый след в его сердце. Влюбленность в нее едва не стоила ему всего. Она стала поворотным моментом в его жизни. Невозможно просто так отмахнуться от прошлых переживаний. У Рафе шрамы от этой любви.

И речь не только о слепоте. А еще и безобразные шрамы, оставшиеся после падения с балкона.

Его столкнули.

– Мой отец мертв, – едва слышно обронила Шарлотта. – Я приехала в Лондон, чтобы уладить некоторые его дела.

Рафе холодно рассмеялся.

– Наивная, неужели думаешь, я не знаю, что твой отец умер. Да я возликовал! Я так рад, что чуть было не отпустил всех сотрудников праздновать.

Его рука обхватила ее горло и чуть сжала, ровно настолько, чтобы пальцы могли чувствовать биение пульса под тонкой кожей.

Шарлотте стало не по себе, ее голос дрожал.

– Я была уверена, что ты захочешь остаться один, чтобы горевать.

– Я откупорил лучшую бутылку шампанского.