Мужчина для нее - Шэрон Кендрик Страница 5

Удар достиг цели. Но Абигейл тотчас же пожалела о своих словах, и сердце у нее замерло от непонятного страха, когда его губы некрасиво скривились, а в глазах вспыхнул мстительный огонь.

— Если уж говорить о подходящем поведении, насмешливо произнес Ник, то я еще не видел твоих слез, Абигейл, дорогая моя. Я не часто встречал вдов, которые были бы так сдержанны. Или которые бы выставляли напоказ свои красивые ножки в черных чулках.

— Это единственный черный костюм, который у меня был! — стала оправдываться она.

— И который лишь по случайности подчеркивает сексуальность каждой линии этого прекрасного тела? — поддразнил он с холодной усмешкой в глазах.

— Еще немного, и я выйду из машины и пойду пешком, — пригрозила Абигейл, размышляя, не подозревает ли Ник о том, как предательски ее тело откликается на его откровенно оценивающий взгляд.

— Но не в этих же туфлях? Что ты, милая! — И смех оборвался, как только он взглянул на то легкое и открытое, из черной кожи, что было прикреплено ремешками к ее тонким щиколоткам. — Если ты не планируешь провести остаток дня в ближайшем отделении «Скорой помощи», конечно…

И он снова посмотрел на нее, но теперь это был не тот лениво-одобрительный взгляд, который заставил ее сердце так сильно биться. На сей раз он смотрел беспристрастно. И немного неодобрительно.

— Во что ты себя превратила! — покачал он головой. — Почему ты такая худенькая?

— Большинство женщин стараются похудеть, парировала Абигейл. — Разве ты не знаешь, что нельзя стать ни слишком богатым, ни слишком худым?

— Стройность — не то же самое, что болезненность, — ответил он.

— Я не болезненна!

— В самом деле? — Он повернул к себе ее лицо сильной ладонью, и Абигейл вдруг со страхом почувствовала свою слабость. — Почему же ты так бледна? И почему такое напряженное лицо? Не знаю, говорят ли о здоровье ввалившиеся глаза, Абигейл, но тебя они не красят. — Он опустил руку.

— Орландо был актером! — сказала она, как будто это действительно имело значение. — И он хотел, чтобы я всегда была в форме.

— Худым, бледным, хорошеньким маленьким дополнением, этакой послушной маленькой куколкой, задумчиво размышлял Ник. — Да, ничего не меняется…

— Это все не так!

— Правда? Тогда почему бы тебе не рассказать, как все было? О ваших отношениях с Орландо.

— Нет! — раздраженно заявила Абигейл: Ник невольно коснулся ее больного места. — С какой стати я должна тебе что-то рассказывать?

— С той, что исповедь облегчает душу, разве ты не знаешь, Абби? промурлыкал он, и взгляд его зеленых глаз теперь был по-кошачьи настороженным. — Разве этот брак не дал тебе всего, о чем ты мечтала? Разве восхитительный Орландо не оправдал твоих ожиданий?

На этот раз ему все-таки удалось задеть ее, и намного больнее, чем он мог себе вообразить. Губы Абигейл задрожали, боль и гнев волной нахлынули на нее, когда она вдобавок увидела в его глазах ничем не прикрытую насмешку.

— Ты не имеешь никакого права так со мной разговаривать! Задавать мне такие вопросы! Особенно сегодня… — закончила она с горечью в голосе.

— О, вот в этом ты как раз и ошибаешься, Абби.

Я имею все права, — ответил он со спокойной уверенностью, и ей захотелось ударить его, но она лишь глубоко вздохнула:

— Это почему же?..

— Потому что твой отчим рассчитывал на меня.

Он хотел, чтобы я исполнил его волю…

— Ник, — прервала его Абигейл. — Филип умер больше года назад. Ты уже выполнил все свои обязательства по завещанию. Я получила в наследство состояние Филипа — говорить больше не о чем. Мы больше не связаны ничем. Мы не обязаны даже встречаться…

— Да, думаю, не обязаны. — Он посмотрел на нее долгим внимательным взглядом. — Но я здесь, как видишь.

— Ты здесь, я вижу, — машинально повторила она невыразительным голосом. И острая боль страха, что она никогда не увидит его снова, захлестнула ее.

Между ними воцарилось молчание, пока машина, тихо урча мотором, пробиралась по узким замерзшим улочкам, и Абигейл попробовала убедить себя, что тревожные чувства, вызванные его появлением, — просто реакция на смерть мужа. И напоминание о более юных годах, когда все было значительно проще, когда мир не казался таким большим и враждебным. Я была избалована и защищена от этого мира, размышляла Абигейл, глядя на распаханные поля, сверкавшие на морозе словно сахар.

— Что заставило тебя продать все акции, которые тебе оставил Филип? внезапно спросил Ник.

Вопрос был настолько неожиданным, что Абигейл вздрогнула, как будто он вылил ей на голову ушат ледяной воды.

— Откуда ты знаешь?

Он нетерпеливо взглянул на нее:

— О, пожалуйста, Абби, я знаю, что тебя нельзя назвать деловой женщиной года, но не можешь же ты быть так наивна! Если акции появляются на фондовом рынке, это уже ни для кого не является государственной тайной, правда?

— Н-но… — ответила Абигейл неуверенно. Она могла с одинаковым успехом как поддерживать беседу о ценных бумагах и акциях, так и полететь на Луну; все дела такого рода она оставила Орландо это было лучшим средством держать его подальше.

Во всех смыслах. Ее щеки окрасил легкий румянец.

— Это просто удивило меня, вот и все, — сказал Ник, проницательно глядя на нее, — точно так же, как меня удивило, что ты продала нью-йоркскую квартиру годом раньше.

Воспоминания о полнейшем хаосе последнего года вновь вернулись, терзая ее и без того измученную душу.

— Да, — повторила она глухим шепотом, — Нью-Йоркская квартира продана…

— Зачем же говорить с таким ужасом? — бросил на нее странный взгляд Ник. — Ты ведь все знала о продаже?

— Как же мне было не знать? — вопросом ответила она. — Это же была моя квартира, правда? И мое наследство.

На смуглом лице Ника появилось почти жалостливое выражение.

— Бедная богатая маленькая девочка, — негромко сказал он и отвернулся к окну, за которым мелькал зимний английский пейзаж. Снегопад усилился, и теперь целые армии крупных снежинок кружились в вихре, падая на затвердевшую, как железо, землю. — Теоретически это было твое наследство, безжалостно продолжал Ник, — но, когда ты вышла замуж за своего дорогого Орландо, все твое стало принадлежать и ему, а все его — тебе. Это то, что мне особенно нравится в браке, — добавил он с сарказмом, — включая, конечно, полное доверие.

— Ты циничен…

— Не говоря уж о том, что этот брак изначально был неравным, продолжал он. — Орландо получил половину твоего реального состояния, а ты половину его долгов! — Он вкрадчиво улыбнулся. — Или ты сделала хорошее дело, избавив его от них? Это такая наследственная черта — начинать семейную жизнь со свалившихся на тебя денежных проблем, тебе не кажется, Абби?