Стильная жизнь - Анна Берсенева Страница 5

Нелька об этом прекрасно знала и ничуть не комплексовала.

– Подумаешь! – Она мило подергивала плечиком – излюбленный ее жест! – Была бы фигура, а лицо и нарисовать можно.

Зато фигурка у Нельки была что надо. Еще в седьмом классе, когда все девчонки, включая Алю, были какие-то нескладные, длинные и несуразные, Нелька выглядела так, что даже взрослые мужчины на улице оборачивались. Где надо – кругло, где надо – тонко, а все вместе – соблазнительно, хоть джинсы надень, хоть кожаную мини-юбку.

К тому же Нелька действительно научилась «рисовать лицо» и делала это так лихо, что всего пятнадцать минут перед зеркалом превращали ее едва ли не в кинозвезду. Она была в курсе всех косметических новинок, первой пробовала какую-нибудь особенную тушь для ресниц с удлиняющим эффектом и, ни секунды не задумываясь, могла потратить сэкономленные на завтраках деньги на дорогущую диоровскую помаду.

– Привет! – сказала Нелька, входя. – О, Макс у тебя. Знала, не пришла бы!

Удивление она разыграла более чем натурально; как будто не было вчерашнего разговора по телефону.

– Сейчас пойдем, я уже одеваюсь, – подхватила Аля. – Кофе выпьешь пока?

– Если только с Максимчиком, – стрельнула глазками подружка. – Если он мне компанию составит.

Едва ли Максим ей нравился. Но у Нельки было железное правило: кокетничать со всеми особами мужского пола старше пятнадцати и моложе шестидесяти лет – на всякий случай. Так что глазками она стрельнула вполне безотчетно.

– Составлю, если сваришь, – сказал вышедший из кухни Максим. – Учти, я растворимый не пью.

Аля удивилась его словам. Максим всегда как миленький пил растворимый кофе, она и знать не знала, что он его, оказывается, не любит.

– Куда деваться бедной девушке! – с притворной покорностью согласилась Нелька. – Пойдем уж, сварю.

Пока они варили и пили кофе на кухне, Аля отправилась к себе в комнату одеваться.

Квартира у них была самая обыкновенная – небольшая, двухкомнатная – и выглядела, как все квартиры в панельных новостройках. Аля даже удивлялась, как это родители так легко согласились переехать сюда из самого центра, из Климентовского переулка. Правда, и она ведь не слишком сожалела о комнате в коммуналке, где прошла вся ее жизнь.

Да что там – «не слишком»! Ей даже снился иногда этот длинный унылый коридор с десятью дверями, и вечно промозглая ванная с растрескавшейся эмалью раковины, и туалет, в котором всегда было холодно по утрам…

А Нелька жила точно в такой же квартире, только двумя этажами ниже.

И вот теперь Аля облегченно вздыхала, просыпаясь в своем новом, теплом доме. Как хорошо, как тихо, и не гремят чужие кастрюли на кухне, и не надо ругаться со старой дурой Ширшовой, которая с утра пораньше начинает вопить, что это именно Аля с вечера разлила «что-то жирное» на кафельном кухонном полу.

Конечно, немного жалко: все-таки жили возле самой Третьяковки, и все улочки-переулочки там знакомы. Но в конце концов, Тушино не так уж далеко от центра. Ровно двадцать пять минут до Пушкинской на метро, мама специально время засекала, когда ездила смотреть новую квартиру. К тому же без пересадки, так что для Москвы – вообще не расстояние. И люди здесь, на этой ветке и в этом направлении, живут какие-то приличные. Во всяком случае, в метро мало встречается убогих, тупых лиц. Даже пьяных сравнительно немного. Едут вполне нормальные люди – такие же, как Алины родители. Читают «Московский комсомолец», детективы и любовные романы, разговаривают о своей обычной жизни, не слишком ругаются из-за тесноты, и ни одной старушке не приходится стоять: всегда найдется кто-нибудь, кто уступит место.

В общем, жить можно – тем более что Алина жизнь вообще была не в этом…

Она открыла шкаф и задумалась на полминуты. Аля никогда не выбирала заранее, что наденет. Все ведь зависит от настроения – даже больше, чем от погоды.

Сегодня настроение у нее было веселое и даже бесшабашное. Поэтому она достала ярко-алый свитерок и любимые, бесценные индиговые джинсы «Наф-Наф». К этим джинсам полагался длиннющий и невесомый шелковый шарф василькового цвета, который трижды обматывался вокруг шеи, образуя причудливые волны.

Алин гардероб не блистал разнообразием, зато все вещи были оригинальные. Вкус у нее был хороший, как у мамы, и хотя денег, конечно, для его воплощения не хватало – джинсы «Наф-Наф» были исключением, – все-таки Аля старалась, чтобы одежда подходила к ее внешности.

Впрочем, в этом смысле свобода выбора была полная, потому что волосы у нее были совсем светлые, а глаза – совсем темные. Так что подбирай к чему угодно! Оттого и шел ей красный свитер с васильковым шарфом.

И краситься ей, в отличие от Нельки, почти не приходилось: все-таки темные глаза выразительны сами по себе, особенно когда они такие большие, как у Али. А губы можно подкрашивать совсем чуть-чуть, а то они даже вульгарно смотрятся, если помада слишком яркая.

Так что на макияж Але требовалось ровно три минуты – и все-таки сразу было видно, что она как-то себя преобразила.

– Быстро ты, – заметила Неля, когда Аля вышла к ним на кухню. – А мы тут о философии всякой беседуем.

Максим молчал, глядя на Алю.

– О философии? – удивилась она. – Это с чего вдруг?

– Ну, не о философии, конечно, – засмеялась Нелька. – Так, о судьбе.

– И что решили? – заинтересовалась Аля.

– Да ничего. Макс считает, что все в наших руках, а я говорю, что от судьбы не уйдешь.

– Ну, не совсем так… – начал было Максим.

– Так, так! – махнула рукой Нелька. – Такой ты весь положительный, просто загляденье. А по-моему, человек полжизни проводит в трансе, и попробуй еще из него вырваться.

– То-то ты дискотеки любишь, – улыбнулась Аля. – Протрясешься до утра – вот уж точно транс.

– А что ты думаешь? Потому и люблю. Так-то в жизни слишком напряг большой, а там – плывешь себе…

– Особенно если «экстази» принять, – усмехнулся Максим.

– Я опаздываю, – предупредила Аля. – Вообще-то, если хотите, можете здесь оставаться. Продолжите философскую беседу…

– Нет уж, – хихикнула Нелька. – Не люблю время зря терять.