Если он грешен - Ханна Хауэлл Страница 49

Услышав стук в дверь, Пенелопа стала подниматься, чтобы открыть, но путь ей преградил мужчина крепкого телосложения — Эштон отправил к ней двух слуг в качестве охранников и телохранителей. Кажется, этого звали Нед, но она могла ошибаться, поскольку слуги были братьями-близнецами.

Пенелопа снова села, а второй охранник пошел открывать дверь. Она никак не могла привыкнуть к присутствию в доме двух рослых крепких мужчин. Они бродили по дому днем, а иногда оставались и на ночь. Правда, Эштон всегда отправлял их домой, когда приходил к ней ночевать, но последнее время это случалось не часто; к тому же он никогда не ночевал в ее постели, что очень ее удручало. Она могла понять его сдержанность, когда тут находились его мать и тетя, но теперь-то в доме никого не было, а Эштон по-прежнему не делал никаких попыток к сближению.

После того злополучного выстрела прошли две недели, и плечо еще немного побаливало, однако было ясно, что вскоре оно совсем заживет. Три дня назад родственники Эштона уехали из Лондона, и Пенелопа уже начала скучать по ним. Прежде она даже не осознавала, как истосковалась по обществу взрослых людей, особенно женщин. А с матерью и тетей Эштона она провела незабываемые две недели, даже меньше, чем две, потому что почти всю первую неделю она находилась в беспамятстве.

Тут в комнату вошел Эштон, и все ее грустные мысли тотчас улетучились. Виконт поцеловал ее, и она поцеловала его в ответ, гадая, не этой ли ночью он перестанет обращаться с ней так, словно она сделана из стекла и не способна вынести больше, чем поцелуй. И то, что она увидела в его глазах, давало ей повод надеяться на лучшее.

— Здесь очень тихо, — заметил Эштон, присаживаясь на кушетку.

— Младшие мальчики сейчас на уроках, а Артемис, Стефан и Дариус — на своем шпионском посту. Думаю, что теперь пора положить этому конец. — Пенелопа нахмурилась и добавила: — Меня беспокоит то, что они проводят столько времени в очень небезопасной части города.

— Поверь, с ними все будет в порядке. И вообще скоро все это закончится. — Эштон обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

Ей показалось, что в словах его была какая-то недосказанность, и эта недосказанность вызвала подозрения. Отстранившись от Эштона, Пенелопа пристально на него посмотрела. Она постаралась вспомнить все, что ей говорили, и все, что успела услышать за последние несколько дней, и еще больше встревожилась.

— Это произойдет сегодня ночью? Или завтра ночью? Когда ты прокрадешься в логово миссис Крэтчитт?

Эштон едва заметно поморщился:

— Мне не нравится слово «прокрадешься».

— Не придирайся к словам. — Пенелопа снова нахмурилась: — Почему ты мне не отвечаешь?

Виконт со вздохом поднялся, чтобы налить себе и Пенелопе немного вина. Усевшись с ней рядом, он подал ей бокал и подумал о том, что внешне она кажется совершенно здоровой. И это мешало ему вести себя с ней как подобает джентльмену. Ужасно хотелось опрокинуть ее сейчас на кушетку. «Нет, еще слишком рано, — решил Эштон. — Пусть даже доктор Прайн заявил, что она уже полностью оправилась от болезни. Впрочем, сейчас у нее на лице такое выражение… Похоже, она не успокоится, если не ответить на ее вопрос».

Заставив себя улыбнуться, виконт сказал:

— Это произойдет завтра. И вовсе не ночью, а во второй половине дня. Потому что Такер доставляет вино миссис Крэтчитт именно днем.

— Ну, это не столь важно. Призраков не интересует время суток. Я смогу увидеть или по крайней мере почувствовать, какие именно призраки находятся в том доме, — добавила Пенелопа.

Виконт решительно покачал головой:

— Нет-нет, ты не пойдешь с нами!

— Конечно, пойду. Иначе как вы узнаете, сколько людей там было убито и где искать тела?

— Мы узнаем об этом с помощью лопаты и собственных глаз.

— Ты хочешь сказать, что не позволишь мне присутствовать на финальном акте драмы, которая с меня и началась?

Эштон тихо выругался. Все действительно началось с нее — в этом сомнений не было. Можно верить в то, что Пенелопа видела привидение, можно не верить, но именно ее свидетельство в конечном итоге должно привести к аресту и казни преступницы. Чем больше они узнавали о миссис Крэтчитт, тем больше крепла их уверенность в том, что в ее борделе погибали люди. И миссис Крэтчитт, конечно же, об этом знала. Возможно, и сама убивала. И сейчас Эштон возражал против участия Пенелопы главным образом потому, что не хотел, чтобы она сталкивалась со всей этой грязью.

— Ты еще не вполне здорова, — сказал он, предприняв последнюю попытку отговорить ее.