Ягодное лето - Катажина Михаляк Страница 49

В аэропорту своего мишку-коалу встречала толпа.

Габриэла надеялась, что, когда она исчезнет на месяц, ее популярность пойдет на убыль, но получилось совсем наоборот. Особенно после новости, что трое неизвестных пытались похитить из аэропорта первую вице-мисс, Габриэлу Фею Драже, как ее теперь начали называть.

Были цветы, вспышки фотоаппаратов, транспаранты «Мы любим тебя, Фея!». И была полная сумятица в голове у новоявленной народной героини. Она юркнула, благодаря вмешательству охраны аэропорта, в машину… Малины, где уже ждала ее тетя Стефания, прыгающая от счастья, что ее дорогая девочка вернулась целая и невредимая.

– Люди добрые, если бы я знала, что на меня вот так будут кидаться толпы людей – я бы точно ни за что не стала подписывать этот договор! – Габриэла упала на сиденье, недоверчиво качая головой. – И как мне теперь жить дальше? Только не говорите «нормально». Надо купить темные очки и парик. Может быть, даже снова достану свои костыли из подвала и буду себе весело ковылять…

– Да упаси тебя от этого Господь! – воскликнула Стефания. – На Мариенштатской никто к тебе приставать не будет, а на Праге тем более: кто может себе представить, что звезда, Королева красоты, будет жить в таком гадюшнике…

– Мой дом вовсе не гадюшник! – обиделась Габриэла. – Но ты права: без макияжа и фиалкового платья в блестках никто меня не узнает.

Они приехали на Беднарскую, к дому Стефании: тетя приготовила на вечер небольшой камерный прием в честь Габриэлы.

– Может, и вы придете, пани Малинка? – пригласила она, но Малина покачала головой.

– Спасибо, но у меня еще очень много работы. Я отвезу Габриэлу и вернусь в офис.

Они поехали на Прагу.

– С каких это пор ты так подружилась с МОЕЙ семьей? – подозрительно спросила Габрыся.

– С процесса Павла. Все твои близкие свидетельствовали в его пользу, я с ними познакомилась – и мы подружились.

Габриэла не знала пока, нравится ей это или нет.

Машина остановилась около дома, в котором девушка свила себе гнездышко. Она уже хотела поблагодарить сестру и выйти из машины, но та схватила ее за руку.

– Подожди, еще несколько слов. Вот тут папка с документами, – она протянула Габриэле голубую папку. – Там все, что нужно для возврата имущества и вступления во владение. Мне удалось остановить торги по «Ягодке» и раздобыть документы, доказывающие право собственности пани Стефании. Я также осмотрела само поместье…

– И что? И что? – не выдержала Габриэла. – Оно цело? В каком оно состоянии?

– Оно цело, то есть оно сохранилось, но, конечно, довольно сильно разрушено. Стены в порядке, перекрытия тоже, но вот все остальное… трудно даже оценить. Но его можно восстановить, – утешила она Габриэлу. – Там десятки лет располагалась школа, поэтому поместье и уцелело – другим поместья и дворцам повезло меньше, ты же знаешь.

Габриэла пролистала материалы экспертизы. Перед глазами мелькали колонки цифр. Наконец она дошла до итоговой суммы и ойкнула.

– Пятьсот тысяч?! Столько будет стоить ремонт?! Но это же почти такие же космические деньги, как и те полтора миллиона!

– Ну, это уж, моя дорогая, меня не касается. Ты хотела поместье – ты его получила. А остальное в твоих руках. Я не знала, захочешь ли ты рассказывать об это пани Стефании, поэтому держала все это в тайне, – она подмигнула. – Наверно, теперь, когда ты знаешь про цены, лучше будет ей ничего не говорить, правда ведь?

– Неправда, – решительно возразила Габриэла. – Не для этого мне нос ломали! И ногу! Чтобы сейчас я отступила. Я принимаю это имущество – у меня есть доверенность от тети, она мне дала год назад, когда у нее сердце стало пошаливать… Пусть она с ним делает, что хочет. Начну ремонт на деньги от конкурса, а потом уже буду решать на месте. Импровизировать.

– Ну я и говорю: делай, что хочешь, – Малина пожала плечами. – Действуй, сестренка, – она поцеловала Габриэлу на прощание. – Можешь на меня рассчитывать. Никто из моей дурацкой семьи не может – а ты можешь. А, вот еще что: Жозефина Добровольская совсем разболелась, лечит сердечную болезнь в Анине. На отца Алека заведено дело по лишению родительских прав – сама я этим делом заниматься не могу, потому что защищала его на предыдущем процессе, но тот, кто этим занимается, тоже очень хороший адвокат: он этого козла с землей сровняет. А ты… у тебя для меня есть какие-нибудь новости?

– Ты про Оливера? Мы с ним выяснили между собой пару вопросов и остались друзьями, – ответила Габриэла многозначительно. – Так что можно сказать, что он твой.

– Хорошая девочка, – засмеялась Малина. – Я тебя приглашу на свадьбу.

Под дверью ее квартиры сидел на верхней ступеньке и читал книжку…

– Павел! Павлик! – последние ступеньки она преодолела как на крыльях и с разбегу бросилась на шею бегущему навстречу парню. Через секунду она утонула в его объятиях, чувствуя на своих волосах его поцелуи.

– Я тебя так ждал, – повторял он дрожащим от волнения голосом, а она прижималась к нему молча, без слов – у нее встал в горле ком, она не могла выдавить из себя ни слова. – Моя ты дорогая, прекрасная Фея Драже… Я так гордился тобой, когда ты танцевала там, на этой сцене… И потом, когда ты, даже рискуя потерять шансы на выигрыш, все равно сделала все, чтобы найти возлюбленного Стефании. Габрыся, девочка ты моя хорошая, самая лучшая…

Он смолк, чувствуя, что на глаза набегают слезы.

Она приложила палец ему к губам и, схватив за руку, нетерпеливо потянула наверх. Дрожащими от волнения и нетерпения пальцами повернула ключ в замке и повела Павла в глубь квартиры, к своей спальне, залитой ярким послеобеденным солнцем. Слов не надо было – они оба хотели этого с той самой минуты, как впервые увидели друг друга. С этим желанием стало невозможно бороться – и они украли для себя секунды наслаждения там, в подвале. А сейчас наконец-то, чувствуя себя в безопасности, они набросились друг на друга, словно изголодавшиеся.

Пару часов спустя Габриэла лежала головой на плече любимого и смотрела на звезды, которые заглядывали к ним через мансардовое окно. Она чувствовала себя абсолютно счастливой. Настолько счастливой, что готова была умереть от переполняющего ее счастья.

– О чем ты думаешь? – прошептал он, целуя ее в висок.

– О том, что я никогда в жизни не была более счастливой. И не смогу быть более счастливой.

Он обнял ее свободной рукой, и она вдруг оказалась под ним.

– Ты уверена? – прошептал он, совершая недвусмысленные движения, и она вдруг поняла, что может, пожалуй, стать еще чуточку счастливее. – А знаешь, что могло бы сделать еще счастливее меня?

Она вместо ответа поцеловала его прямо в губы.

– Ты станешь моей женой?

Она ждала этого вопроса, мечтала о нем, но сейчас, когда вдруг он прозвучал…

Она высвободилась из объятий Павла и уставилась в ночное небо.