Падший ангел - Джейн Киддер Страница 49

Но, к ужасу Линн, Ред не двинулся с места.

– А в чем дело? – тихо спросил он. – Чего вы боитесь? Почему сердитесь на меня?

– Почему сержусь?! – в отчаянии воскликнула она. – Как это – почему? Сначала вы ворвались в мой дом, теперь пришли за мной сюда… – Отвернувшись, женщина пыталась судорожно опустить на лицо вуаль.

– Не надо, – твердо сказал Ред. Линн замерла, все еще стоя к нему спиной.

– Что?

– Не нужно от меня прятаться. Я уже видел вас, так зачем же эта ваша вуаль?

Линн упрямо расправила вуаль, потом повернулась к Реду.

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы сейчас же ушли, лейтенант Хиллард, – процедила она сквозь зубы.

Ред заговорил тоном, не допускающим возражений:

– Я уйду, но не раньше, чем мы с вами проясним некоторые вещи. Во-первых, я не врывался в ваш дом. Во-вторых, я пошел за вами на кухню только для того, чтобы вам не пришлось бегать со стаканом туда-сюда. Навязывать свое общество я вам никак не собирался. И, в-третьих, я не просил посылать меня сюда. Капитан Уэллесли велел мне наблюдать за вашим домом и присматривать за вами, заботясь о вашей же безопасности.

– Лейтенант Хиллард…

Ред поднял руку, пресекая возражения Линн.

– Позвольте мне договорить… пожалуйста.

Линн молча смотрела на него.

– Я должен ездить сюда еще бог знает сколько времени и не желаю каждый раз по полчаса топтаться на крыльце, пока вы будете надевать свою вуаль. Хочу, чтобы вы хорошенько уяснили себе это. Я знаю, что у вас на лице шрамы; известно мне и то, что вы боитесь, как бы кто чего не подумал или не сказал о вашей наружности. Но поймите, что меня она совершенно не волнует. Я – не юный ухажер и не старая сплетница. Я здесь для того, чтобы делать свое дело, и мне не важно, как вы выглядите. Поэтому перестаньте переживать и прятать от меня свое лицо. А теперь мне пора, пока в городе не заинтересовались, куда это я подевался с телеграфа.

Женщина стояла неподвижно, глядя на Реда из-под своей густой вуали. Со времени пожара никто и никогда еще не говорил с Линн о ее шрамах с такой откровенностью и прямотой. Но в глазах у Реда не было ужаса, а в голосе не слышалось унизительной жалости. Этот человек просто высказывал свое мнение, и его безразличие к ее, Линн, внешности почему-то принесло измученной женщине облегчение.

– Позвольте мне все-таки предложить вам стакан воды, – смущенно проговорила она, наполнила стакан и протянула его Реду.

Ред осушил стакан двумя большими глотками.

– Вы знаете, – сказал он, возвращая ей стакан и улыбаясь, – у вас очень красивый голос.

– Да? – переспросила Линн, чувствуя, как розовеет от удовольствия, и радуясь тому, что густая вуаль скрывает румянец, заливший ее щеки.

– Ага. Он напоминает мне детство… Знаете, когда я был маленьким, моя матушка рассказывала мне на ночь сказки. И голос у нее был совсем как у вас – нежный, тихий и мелодичный.

Линн опустила голову, и Ред понял, что женщине стало неловко.

– Простите! Я не хотел смутить вас, – виновато сказал он.

– Что вы, что вы! – живо откликнулась Линн. – Мне было очень приятно это слышать!

Ред переминался с ноги на ногу, пытаясь придумать, что бы еще сказать, но в голову ему ничего не приходило. Молчание явно затягивалось. Тогда он решительно произнес:

– Ну, я поехал.

Кивнув Линн, Ред вышел из дома и сел на лошадь. Разворачиваясь, чтобы выехать со двора, он с удивлением увидел Линн в дверном проеме.

– До завтра, лейтенант! – крикнула она.

Ред широко улыбнулся, не в силах скрыть удовольствия, которое доставили ему эти ее простые слова.

– Да, миссис Поттер, – громко ответил он. – До завтра.

* * *

Натан открыл затуманенные сном глаза и пошарил вокруг, чтобы понять, где что находится. Он зажег лампу рядом с кроватью и посмотрел на свои часы. Десять минут четвертого. Он потряс головой, пытаясь окончательно проснуться. Колин и правда плакал всю ночь или Натану это только снилось? Тонкий жалобный вопль, доносившийся из соседней комнаты, был ответом на этот вопрос. Выбравшись из кровати, Натан натянул штаны и, чуть пошатываясь, побрел к двери. Он выглянул в коридор и, прищурившись, всмотрелся в полумрак. В тусклом свете лампы, горевшей в гостиной, Натан увидел Элис. Она ходила взад-вперед, брела по комнате, безуспешно пытаясь успокоить кричащего ребенка.

– О боже мой, Колин разбудил вас? – спросила Элис, повернувшись и заметив Натана в дверном проеме. – Простите.

– Все в порядке, – зевнул Натан. – Я и не спал толком. Что с ним случилось?

– Хотела бы я знать, – ответила Элис. Ее голос звучал так, будто она вот-вот расплачется.

– Он заболел? – спросил Натан первое, что пришло ему в голову.

– Скорее всего нет. Похоже, у него режутся зубки.

– И из-за этого он может так плакать? – удивился молодой человек.

– Может, – устало кивнула Элис. – Говорят, это очень больно, – не слишком уверенно пояснила она.

– Бедняжка, – сочувственно покачал головой Натан.

И тут «бедняжка», издал такой вопль, что у них обоих зазвенело в ушах.

– Колин, пожалуйста! – взмолилась Элис, и по ее голосу Натан понял, насколько она измучена и утомлена. – Пожалуйста, милый, перестань!

Натан шагнул к Элис. При виде слез, стоявших у нее в глазах, он всерьез обеспокоился.

– Я просто не знаю, что с ним делать! – в отчаянии воскликнула женщина. – Я его переодевала, кормила, укачивала… Ничего не помогает!

Не говоря ни слова, Натан повернулся и пошел в свою комнату, где достал из седельной сумки полупустую бутылку виски. Он решил махнуть на все условности рукой и, возвратившись в гостиную, плеснул в стакан изрядное количество янтарной жидкости.

– Сядь и выпей это, – приказал он. – Я похожу с ним немного.

– Нет, я не могу… – пролепетала женщина.

Натан повысил голос:

– Элис, делай, что тебе говорят!

Повелительный тон Натана заставил Элис недовольно поджать губы, но она все же уселась на диван и передала ему ребенка.

– Я только минутку отдохну, – прошептала женщина, опуская стакан, который Натан всунул ей в руку.

– Выпей виски. Оно поможет тебе успокоиться и прийти в себя.

– Но я никогда не пила спиртного, – заупрямилась Элис.

– Да, но то было раньше. А теперь выпей, – настаивал Натан. – Оно тебе не повредит.

Судорожно кивнув, Элис сделала крошечный глоток и закашлялась, когда обжигающая жидкость опалила ей язык и горло.