Пурпурные кружева - Линда Френсис Ли Страница 49

Он бросил взгляд на газету. В заметке не было ничего, что противоречило бы действительности, напротив, там был нарисован довольно правдивый образ Лили. Образ, в который она вошла и которому старалась полностью соответствовать. Она словно умышленно бросала вызов всему свету, желая оповестить чопорных горожан, что Пурпурная Лили действительно вернулась.

Заставляя лошадь скакать бешеным галопом, словно подгоняемая самим дьяволом, носилась по улицам. Играла с мужчинами в покер.

Лихо осушала бокалы со спиртным, как моряк, только что сошедший на берег.

И все-таки Морган не мог стереть из памяти воспоминание о боли, исказившей ее прекрасные черты.

– Просто не могу поверить, что эти подонки осмелились на такое гнусное вранье, – сказал Марки, прервав размышления Моргана.

– Это не ложь! – прошипел Роберт. – Все это правда. Лили – позор нашей семьи.

В словах мальчика прозвучала горечь. И хотя Морган сам едва не произнес нечто подобное, ему было крайне неприятно услышать это из чужих уст.

– А теперь послушай меня, парень! – рассек тишину свистящий от гнева голос Жожо. Повар сорвался с места и угрожающе навис над Робертом. – Мисс Лили – не позор семьи, как ты сказал. А вот общество, которое больше всего боится тех, в ком есть хоть капля жизни, можно заклеймить позором! Оно готово разорвать на мелкие кусочки людей, вроде твоей тети, готово вырвать у них сердце только потому, что не может вынести их непохожести!

После своей гневной тирады Жожо, подобно вихрю, вылетел из кухни. Лицо его по-прежнему пылало от гнева. На какое-то мгновение Роберт, обычно старавшийся держаться, как взрослый, вдруг превратился в двенадцатилетнего мальчика, в ребенка, которым, собственно, и был. У Моргана все сжалось внутри, когда он неожиданно понял, что, по сути, дети Клода Блэкмора отчаянно барахтаются в бушующем море жизни и их единственная надежда выплыть – это Лили. И Роберт, несмотря на всю свою браваду, конечно, нуждался в том, чтобы о нем кто-то заботился, и не хотел раньше времени становиться взрослым.

«Как же я не подумал об этом раньше? – тревожно спросил себя Морган. – Конечно, Роберт мечтает о том, чтобы грязные слухи о Лили оказались ложью, потому что Лили – это все, что осталось у него и его сестер. Она их единственная надежда. И они совсем не хотят, чтобы Лили их покидала. Они лишь желают, чтобы она доказала им – все не так, как говорят люди».

Совсем как сам Морган. Он ведь тоже хотел получить от Лили доказательства ее невиновности.

Однако то, как эта женщина вела себя в течение последних недель, только укрепило его уверенность в справедливости слухов. Пурпурная Лили подтвердила, что это имя подходит ей как нельзя более кстати.

Но почему тогда у него так тяжело на душе?

Повинуясь внезапному порыву, Морган вышел из кухни и, перепрыгивая через три ступеньки, стремительно поднялся в холл. Он хотел немедленно отыскать Лили. Однако ему не пришлось ходить ради этого слишком далеко.

Лили, словно окаменев, неподвижно стояла у дверей гостиной. Было заметно, что все ее тело страшно напряжено.

Морган подошел к девушке сзади и остановился. Их разделяло всего несколько дюймов, но она его не заметила. Он понял, что Лили, погруженная в свои невеселые мысли, не уловила звука его шагов. Моргану отчаянно хотелось поговорить с ней, услышать ее голос. Ему было просто необходимо, чтобы она наконец объяснила все. Морган уже был готов обратиться к Лили, но в этот момент до него донеслись детские голоса, и он словно онемел от удивления.

– Ох, Пенни, дорогая, – говорила Пенелопа, подражая Лили, – я сожгла сковородку. Ну что теперь делать? Ах, знаю, я просто ее выброшу.

– Перестань, Пенелопа! Это нехорошо, – с упреком произнесла Кэсси. В голосе девочки звучали одновременно возмущение и отчаяние.

Ее старшая сестра лишь рассмеялась в ответ.

– Перестать? Боже мой, почему? – спросила она патетическим тоном. – Я ведь самое легкомысленное создание на свете, – добавила девочка.

Теперь Морган смог ее увидеть – Пенелопа вошла в холл. Она всплескивала руками, совсем как ее тетя, и на удивление точно копировала походку Лили. Но в этой имитации не было ни грана симпатии. Девочка явно насмехалась над Лили. С бездумной жестокостью, свойственной некоторым детям. И с ненавистью.

Лили не шелохнулась, она, казалось, даже перестала дышать. Моргану потребовалось несколько секунд, чтобы вновь обрести дар речи.

– Пенелопа! – прогремел его голос на весь огромный холл.

Девочка быстро обернулась. Ее длинные распущенные волосы волной взметнулись вверх, а боа из перьев, обмотанное вокруг шеи, затрепетало, подхваченное вихрем воздуха. На личике Пенелопы была написана вина. Но когда девочка увидела, что неподалеку стоит Лили, выражение вины мгновенно сменилось в ее глазах чем-то совсем иным – в них появилось нечто вроде щемящей боли и опустошенности. Нечто очень похожее на то, что отражалось во взгляде самой Лили.

– Пенелопа, извинись перед своей тетей!

Девочка посмотрела на Моргана, и губы ее задрожали.

– Нет-нет, – очень мягко возразила Лили. – Пенелопа права. Я действительно очень легкомысленное создание. Ведь это я ломаю в доме стулья и выбрасываю сковородки, вместо того чтобы их вымыть.

С этими словами Лили отвернулась от детей и Моргана и направилась к лестнице. Однако раздавшийся через несколько секунд громкий стук в парадную дверь заставил ее остановиться.

Весь вид девушки выражал нерешительность – она словно не знала, что ей следует делать. Морган быстро подошел к двери и распахнул ее.

– Письмо для мисс Блэкмор! – громко сказал посыльный.

Морган передал конверт Лили. Она развернула толстый лист веленевой бумаги и стала читать адресованное ей послание. Не прошло и нескольких минут, как из ее груди вырвался тяжелый вздох. Лили бросила письмо на маленький столик при входе и вновь, на этот раз торопливо, устремилась к лестнице.

Письмо осталось лежать на столике у всех на виду. Она даже не потрудилась сложить листок. То ли повинуясь привычке, устоявшейся за долгие годы работы, то ли уступая своему настойчивому желанию узнать о Лили Блэкмор все, но Морган решительно взял письмо в руки.

«Лили!

Прости, но я должен снова уехать из города. Надо подождать, пока все уляжется. Постарайся меня понять.

Джон».

«Ублюдок!» – с гневом мысленно выругался Морган.

Швырнув листок на стол, он стремительно ринулся наверх, не сомневаясь, что найдет Лили в ее бывшей мастерской.

Дверь мансарды была открыта, как и в прошлый раз, но теперь Морган даже не подумал о том, что ему следует повернуться и уйти. Он решительно вошел в залитое солнечным светом помещение с высоким потолком, где Лили когда-то писала свои картины. Девушка стояла у окна. Перед ней открывался прекрасный вид на город, который не желал принять ее.