Постой, любимая - Эдит Лэйтон Страница 49

Впрочем, достаточно было бросить на нее один взгляд, чтобы вспомнить об этом. Собственно, он и сейчас видел Эмбер, хотя со времени их расставания прошло около месяца. Он постоянно видел ее лицо, порой настолько явственно, что сердце екало в груди. И каждый раз, когда Эймиас осознавал, что обознался, на сердце становилось чуточку холоднее. Если так пойдет и дальше, оно совсем замерзнет.

Всего лишь накануне вечером, сидя в своей ложе в театре, он заметил в партере женщину с яркими волосами, выглядывавшими из-под изящной шляпки. Выскочив из ложи, Эймиас пронесся по коридору и ринулся вниз по лестнице, чтобы догнать обладательницу янтарных локонов. Ему это удалось. Женщина была обворожительна и одарила его улыбкой, но тут же нахмурилась при виде его разочарованного выражения. Эймиас пожал плечами и, отвесив ей поклон, вернулся в свою ложу.

На что он надеялся? Что Эмбер приедет в Лондон, чтобы найти его? Исключено. Что она приедет в город, чтобы развлечься? Вряд ли. Даже если она отчаянно нуждается в смене обстановки, ее место рядом с Тремеллином и его дочерью и она никогда не попросит ничего для себя лично. Но вдруг она чувствует себя такой же несчастной, как он? Эта мысль заставила Эймиаса задуматься и снова отложить перо.

Он чуть не рассмеялся вслух и покачал головой, чтобы прояснить ее.

Должно быть, он сошел с ума! Если он обидел Эмбер, она проглотит свою боль и будет жить дальше, как всегда это делала. Она останется с Тремеллинами, невзирая на свою тайную печаль, и будет хранить ее в душе, не делясь ни с кем, потому что она отважная, преданная и верная. И потому, что она обладает слишком великодушным сердцем. Да, она чувствует себя ущербной, так как никогда не знала своих родителей, но она любит человека, который взял ее в свой дом, и считает его дочь своей сестрой, потому что жаждет иметь семью. О, он знает о ней множество вещей.

Он солгал Даффи, впервые с момента их встречи.

Пытаясь объяснить ему, почему он не сделал предложения Эмбер, он не упомянул одну важную причину. Даффид разделял его тревоги и радости с того мучительного дня, когда они встретились в грязном переулке. Но Даффид никогда по-настоящему не понимал, что такое быть безродным. Еще бы! Даффид обладал многочисленной цыганской родней, от которой он сбежал, потому что слишком ненавидел собственного отца. Но он хотя бы знал, кто он и откуда взялся.

Эймиас вдруг понял, что заставило его скрыть от Даффида происхождение Эмбер. Вовсе не избыток благородства. Просто он боялся, что тот поймет, каким болваном и напыщенным ослом оказался его названый брат.

Он возжелал возвыситься посредством брака. И искал женщину, чье имя обеспечит ему достойное место в обществе, которого не придется добиваться годами, как он добился всего остального в своей жизни. А когда он, наконец, нашел женщину, затронувшую его сердце, ум и тело, ему пришлось отказаться от нее, потому что она такая же безродная, как и он сам.

И кто он после этого? Трус.

— Пропади все пропадом! — выругался Эймиас и поднялся из-за стола.

Спустя пару минут на пороге его кабинета появился камердинер.

— Сэр? — спросил он сонным голосом.

— Я тебя разбудил? Не обращай внимания, — сказал Эймиас. — Я разговаривал сам с собой. Иди спать. Спасибо, — добавил он с некоторым опозданием.

Затем уселся за стол, обмакнул перо в чернильницу и принялся писать, как будто в приступе вдохновения. Собственно, так оно и было. Он писал, что чувствовал, не задумываясь над словами, а чувств было так много, что они рвались наружу.

«Дорогая Эмбер!

Я был глупцом и трусом, настолько одержимым желанием подняться выше, что не видел дальше собственного носа. Бог свидетель, как мне тошно от всего этого и от самого себя. Не представляю, как такой олух, как я, осмеливается просить о прощении, взывать к вашей жалости и надеяться, что вы забудете мои прегрешения, совершенные до и после нашей встречи. Но это именно то, что я сейчас делаю.

Эмбер, я люблю вас. Люблю всем сердцем, всем своим существом. Не могу выразить словами, как я сожалею, что обидел вас, пусть даже на одно мгновение, своей непроходимой тупостью. Я так нуждаюсь в вас, что не допускаю и мысли, что мне придется прожить жизнь без вас.

Впрочем, хватит обо мне. Итак, что я могу предложить вам, кроме собственной персоны? Я богат, у меня есть друзья, весьма достойные люди, физически я здоров и обычно пребываю в здравом уме. Я никогда не поднимал руку на существо женского пола или на кого-либо слабее себя. Что касается моего преступного прошлого, я вступил на этот путь только потому, что не видел иного способа выжить. Но с этим давно покончено. Единственная моя мечта — это посвятить вам свою жизнь и сделать вас счастливой. Не уверен, что у меня это получится, но я приложу все усилия.

Я постараюсь стать для вас хорошим мужем, однако у меня нет семьи, не считая тех людей, с кем меня сплотили годы лишений, и имени, за исключением того, которое я сам себе придумал. Можете ли вы принять человека без роду без племени, который предлагает вам все, чем владеет? Согласны ли вы выйти за меня замуж? Я приеду в Сент-Эджит после того, как отправлю это письмо, чтобы дать вам время принять решение. Надеюсь, вы ответите согласием. Прошу вас, скажите «да». Если вы это сделаете, будьте готовы уехать со мной, поскольку ваш приемный отец поклялся пристрелить меня, если я покажусь в ваших краях. Но вам не следует беспокоиться. Я в состоянии защитить себя, не причинив ему вреда. У меня есть друзья, порядочные люди, у которых вы можете пожить до нашей свадьбы.

Пожалуйста, скажите «да», когда мы снова увидимся. Ваш покорный слуга, Эймиас Сент-Айвз».

Когда он закончил, в лампе едва теплился огонек, а к тому времени, когда Эймиас перечитал письмо, чернила высохли. Он натянул на плечи сюртук, взял письмо и направился к двери. Всего лишь месяц назад он впервые увидел Эмбер, а теперь не мог дождаться, когда снова встретится с ней.

С первыми лучами утреннего солнца Эймиас вышел из дома и зашагал к конюшне. Оседлав лошадь, он забрался в седло и выехал со двора. В этот ранний час на улице было пустынно. Знать еще почивала, и даже саше яростные приверженцы верховых прогулок, еще не выбрались наружу, чтобы совершить утренний моцион. Он не встретил никого, кроме молочниц и редких прохожих. Большинство слуг и уличных торговцев еще только поднимались со своих постелей. Но Эймиас знал, что в это время на почтовую станцию прибывает первая карета с запада. Если он поторопится, то сможет передать письмо кучеру, прежде чем тот отправится в обратный путь.

Подъехав к оживленной станции, расположенной в западной части города, он увидел запыленную карету, из которой выгружались пассажиры, сундуки и сумки. На другие кареты шла посадка. Даже в этот ранний час двор гостиницы был запружен как самими путешественниками, так и теми, кто пришел проводить их и встретить.

Задав несколько вопросов, Эймиас узнал имя кучера кареты, отправлявшейся в Корнуолл. Разыскав парня, он вручил ему письмо и приличную сумму, чтобы тот доставил его по назначению.