Такси! - Анна Дэвис Страница 49

— Извини, Кэйти. — Джонни взял меня за руку. — Ясно, я бы ничего не сделал, не обсудив прежде с тобой. Но ты только подумай, а?

— Я никуда с тобой не поеду, Джонни. — Я вырвала руку. — Только не после вчерашней ночи.

Джонни вздохнул и тяжело привалился к стойке из темного дерева.

— Господи, Кэйти, мне так жаль… Это не повторится, клянусь.

— Надо полагать.

— Этот чертов город… Я должен отсюда убраться. — Воспаленные глаза скорбно смотрели на меня. — Здесь во мне пробуждается все самое худшее. Лондон убьет меня, если я тут останусь.

— Только избавь меня от мелодрам.

Бармен присоединил пинту «биттера» к пяти «лагерам» и взглянул на Джонни поверх очков:

— Семнадцать фунтов пятьдесят.

— А, да… — Джонни полез в карман джинсов, похлопал по нагрудному карману рубашки, добродушно пожал плечами и наконец… повернулся ко мне. — Э-э… Кэйти, помнишь, ты говорила, что деньги для меня достала…

Я вытащила деньги из кармана куртки, вложила их в потные ладони Джонни и смотрела, как он рвет конверт и протягивает бармену пятидесятифунтовую бумажку. Бармен проверил ее на свет, кивнул и убрал в кассу.

— Спасибо, Кэйти. — Джонни взъерошил мне волосы. — Ты лучшая в мире.

— Пошел ты. — Я отбросила его руку. — Ты хоть соображаешь, сколько ночей я колесила по Лондону, чтобы заработать эти три тысячи? Соображаешь?

Джонни пожал плечами и уставился себе под ноги.

— Это были мои сбережения. Мой билет отсюда, Джонни. И я отдала все, чтобы спасти твою никчемную шею. У меня на счету теперь всего четыре сотни. На такое далеко не уедешь, верно?

— Не психуй из-за денег, Кэйти… — Он снова потянулся к моей руке. — Я все рассчитал.

— Не прикасайся ко мне, Джонни. Иди к своим дружкам. Проваливай хоть в Берлин, хоть к чертовой матери.

Я вышла на улицу. Меня трясло от ярости.

5

6.03, воскресное утро.

Я крутила баранку добрых десять часов.

После вчерашнего голова невыносимо болела, от несварения желудка было трудно дышать. Обычно, сидя за рулем, успеваешь многое обмозговать, но в эту ночь я ни до чего толкового не додумалась. Я пребывала в жутком состоянии, мысли скакали с одного на другое.

Последний рейс был на Далидж-Вилледж. Подвыпивший тихий подросток, судя по речи — из дорогой частной школы. Я высадила его возле одного из больших старых домов, неподалеку от картинной галереи, и с удовольствием посмотрела, как он на цыпочках пересек дорожку, посыпанную гравием, и попытался взобраться вверх по водосточной трубе — безрезультатно. Шмякнувшись два раза, он наконец сдался и поплелся к парадной двери. У бедного засранца не было ключей. Парнишка позвонил в дверь и стоял, испуганно втянув голову в плечи. Я подождала, пока на пороге не возник его папаша в пижаме и не отвесил сынку легкий подзатыльник, и только тогда уехала.

Поскольку меня все равно занесло в эти места, я отправилась к Джоэлу. Но на мой звонок никто не отозвался. Работает, надо полагать. Он теперь ночная пташка — вроде меня. Тогда я попробовала позвонить Винни, забить стрелку в «Крокодиле», но мобильник ее оказался выключен, а автоответчика у нее нет. Но я все равно решила съездить в кафешку — наудачу. Не по себе мне из-за того, на какой ноте мы расстались вчера утром.

Винни в «Крокодиле» не было. Я заказала жаркое, которого мне совсем не хотелось, и пару часов проторчала в компании Стива Эмбли и его корешей. Вообще-то сегодня мне было жаль бедного старину Стива — пару дней назад его ограбили, и это, похоже, было одно из организованных нападений на таксистов. Стив считал, что действует банда — описания налетчиков были самые разные. В его случае это оказалась девушка, но иногда работали парни, а бывало, что и парочки трудились. Использовали старую уловку: в конце поездки клиент собирается расплатиться, и ты достаешь сумку с деньгами. Но тут пассажир (или пассажирка) что-то роняет на пол — мелочь, бумажник, что угодно — и говорит, что упавшая вещь лежит как раз у твоих ног. Наклоняешься, чтобы это поднять, и — бац! — получаешь по голове чем-нибудь тяжелым, а пассажир сматывается с твоими денежками. Стив, конечно, тот еще говнюк, но такого я бы никому не пожелала.

Меня, похоже, обчистили куда более изящно. До чего же я была зла на Джонни — при одной мысли о нем в дрожь бросало. Четыре сотни — вот и все, что осталось в моем фонде спасения. Я никуда не еду, я…

Дома, в Бэлхеме, я так и не смогла заснуть, до того была взвинчена. Желудок не унимался, кислотность взбунтовалась по новой. Кажется, целую вечность я проворочалась в постели. Где-то в отдалении звенел и звенел церковный колокол. Пришлось вылезти из кровати и перерыть все коробки в поисках пачки гавискона. Отыскать я его отыскала, но разгром в квартире в результате изрядно возрос. Найдя наконец управу на свои внутренности, я смогла урвать несколько часов сна.

2.15 дня, и я снова в пути — уже похожа на человека, но отчаянно нуждаюсь в развлечении. Нуждаюсь в Стефе.

Воскресенье — рыночный день. Спитафилдз, Петтикоут-лейн, Миддлсекс-стрит… Четыре шелковых галстука за десятку, три разноцветных чехла для мобильников за пятерку, полный набор кухонных ножей за три девяносто девять. Пиратские видеокассеты и компакт-диски, пирожки, фаршированные ягнятиной, печеная картошка с карри. Косынки, часы, духи, разноцветные пластмассовые инопланетяне с огромными черными глазами в форме слезинок… Дельцам и туристам такое по сердцу, но для меня это означает пробки и перекрытые улицы. Я свернула за Олдвичем, с трудом отыскивая дорогу, и только тогда сообразила, что Стеф, возможно, где-нибудь болтается в надежде сплавить своих томагоччи. Надо было предупредить его, что собираюсь заехать.

Проезд я в конце концов нашла, но на Брик-лейн оказалась пробка. В ресторанчиках царила обычная воскресная суматоха. Мало того, что люди ехали либо с рынка, либо на рынок, так еще в соседней мечети что-то происходило. Мужчины в строгих костюмах и женщины в ярких шелковых нарядах вылезали из БМВ и «мерседесов», припаркованных вдоль всей улицы. До дома Стефа уже рукой подать, но не видно ни одного свободного местечка. Наверное, лучше свернуть — вот только куда? Прямо у двери Стефа стоял черный «вольво», очень похожий на машину Моргуна — та же модель, тот же цвет.

Застряв за грузовиком, выруливавшим из-за поворота, я раздумывала, а не взять ли левее, и вдруг дверь дома 134А распахнулась… Я не могла поверить своим глазам.

Крэйг Саммер. В сером костюме, весь напряженный, нервно приглаживает волосы. Вот он шагнул на тротуар… А за ним в дверях стоял Стеф. Они говорили о чем-то, и Крэйг машинально кивал, тревожно озираясь по сторонам, будто опасался слежки. Потом протянул Стефу руку, но тот не понял и попытался по-свойски хлопнуть его по ладони. В результате получилось нечто невразумительное — ни хлопок, ни рукопожатие.

Крэйг Саммер и Стефан Муковски.