Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей Страница 49

– Что за метод… двойной…

– Метод двойной итальянской бухгалтерии. Таким образом мы отслеживаем доходы и расходы и содержим все в полном порядке. Делаешь запись в колонке кредита и запись в колонке дебета, чтобы показать, куда ушли деньги. – Роланд полистал страницы. – Счета домашних расходов. Похоже, они приобретали кучу серебра.

Филипп дернул локтем, всем своим видом показывая, как ему скучно.

– Давай поищем что-нибудь другое. – Роланд захлопнул книгу и поставил обратно на полку. – Расходные книги, расходные книги… Хм, а вот это что-то странное. Больше похоже на папку для документов. – Он вытащил ее. – Набита бумагами. Хороший признак. У меня у самого есть несколько таких, для хранения официальных бумаг и всякого такого.

– А что это?

– Документы, акты, все в этом роде. У меня есть парочка имений в центральных графствах, часть приданого матери. Ну-ка посмотрим. – Он разложил бумаги по столу. – Боже мой! Это, должно быть, время строительства замка. Смотри, акт дарения, от самого папы. На самом деле это следовало бы отдать в музей.

– От папы? Правда? Могу я потрогать?

– Думаю, ты не сгоришь в пламени, хотя вряд ли стоит рассказывать об этом архиепископу Кентерберийскому.

Роланд перебирал бумаги, восхищаясь их белизной и яркостью чернил. Как будто документы вовсе и не старые. – В любом случае тут есть ответ на твой вопрос. Оригинальный документ на право собственности датируется 1567 годом. Думаю, вскоре после этого началось строительство. Вот тут его достраивали, уже в следующем веке, если моя латынь меня не подводит. А это…

Рука Роланда замерла над бумагами.

– Что? Что это такое? – Филипп перегнулся через его плечо и попытался прочитать написанное.

Роланд положил документ на стол и разгладил. Знакомое имя снова бросилось в глаза, простые английские слоги выделялись в итальянском тексте, как кабацкий хор в опере.

– Хм. Очень странно.

– Что странно? Расскажите мне!

Роланд положил документ обратно в стопку бумаг, сунул все в папку и завязал шнурки резкими, решительными движениями.

– Да в общем-то ничего. Передача права собственности, и только. Случается довольно часто. Думаю, у них закончились наследники. Но зато послушай! – Он встал, чтобы убрать папку на полку. – Мы нашли ответ на твой вопрос. Замок относится к временам доброй королевы Бесс. Ты впечатлен?

Дверь распахнулась, ударившись об стенку.

– Вот вы где!

Роланд повернул голову и увидел Абигайль: волосы на затылке выбились из-под шпилек и торчат во все стороны, энергия так и клубится вокруг нее, как электрический заряд. Она протянула руку.

– Идем, Филипп! Нам нужна твоя помощь с масками для вечеринки.

– Вечеринка? – Роланд затолкал папку между двумя расходными книгами и повернулся. – Что за вечеринка?

– Сегодня праздник летнего солнцестояния! И не говорите, что вы этого не заметили.

– Вся эта суматоха во дворе, со столами и фонарями?

– Ой, нам будет так весело, лорд Роланд. Скажите, что вы тоже придете! Лилибет, Александра и я нарядимся в служанок, и на всех будут маски, устроим танцы под музыку. – Она нетерпеливо взмахнула все еще протянутой рукой. – Но мы никак не успеваем с масками, Филипп, и ты должен наклеивать на них перья.

– Послушайте, – сказал Роланд, прислонившись к книжным полкам в абсурдном порыве не дать ей увидеть папку. – Мы тут заняты серьезными академическими исследованиями и все такое. Разве нельзя позвать на помощь одну из горничных?

Филипп повернулся к нему и схватил за руку.

– О, можно мне пойти, дядя Роланд? Пожалуйста! Лучше мы позанимаемся лишний час завтра!

– Горничные заняты подготовкой к пиру. Но ведь на самом деле вы не против, правда? – Глаза ее лукаво блестели. – Я уверена, потом Лилибет вас поблагодарит.

Роланд не знал точно, в какой момент за прошедшие три месяца они с Абигайль стали союзниками. Как и потеря интереса к пари у Уоллингфорда, это произошло постепенно, выражаясь в безмолвных жестах, но в конце концов любовь, как весна, расцвела пышным цветом в замке и окрестностях (при активном потворстве самой Абигайль), прикрытая лишь тонким флером приличий.

– В таком случае, – произнес он, подмигнув и твердо пожав руку Филиппу, – забирайте его с моего благословения.

Филипп помчался к Абигайль, энергично топая ботинками по устланным ковром половицам.

Еще долго после того, как Абигайль с Филиппом скрылась за поворотом коридора, Роланд стоял, скрестив ноги и прислонившись к полке, смотрел на открытую дверь и водил пальцами по корешкам книг у себя за спиной.

«Таких совпадений не бывает».

Наконец он выпрямился, вытащил из кармашка жилета часы и взял пиджак, брошенный на спинку кресла у стола. Почти четыре. В это время он скорее всего найдет Уоллингфорда на верховой прогулке – тот пытался подавить свое досадное томление по мисс Абигайль Харвуд бесконечными физическими упражнениями.

Герцог, не сомневался Роланд, захочет узнать имя законного владельца замка Святой Агаты.

В особенности потому, что принадлежит он, как оказалось, их собственному деду.

– Ну вот, – сказала Абигайль, в последний раз поправив на Лилибет лиф. – Выглядишь безупречно. Ты так чудесно поправилась на стряпне Морини, я тебя просто не узнаю!

Лилибет прищурилась, но не заметила и капли лукавства в глазах Абигайль. Она что, ослепла? И весь замок тоже ослеп? Груди вываливаются из лифа, волосы и кожа сияют как патентованные электрические лампочки, живот уже заметно округлился. Неужели все и вправду думают, что это всего лишь результат полезного итальянского воздуха и неотразимых panettone Морини?

«Люди видят только то, что ожидают увидеть», – сказала ей когда-то мать, пожав плечами.

Видимо, никто не ожидает увидеть легендарно добродетельную леди Сомертон беременной от тайного любовника. Разумеется, скоро придется им сказать. Но что говорить? Позволить всем думать, что ребенок – это прощальный дар от мужа, или же сказать правду?

– Тебе не кажется, что я чересчур растолстела? – спросила она, глянув на свою предательски набухшую грудь.

– Лорд Роланд определенно не против. – Абигайль поправила на ней передник. – Как он на тебя смотрит! Знаешь, ты бы над ним хоть немножко сжалилась.

Лилибет отвела руки Абигайль. Этим утром она ощутила первые едва заметные шевеления младенца, и руки, которые она хотела бы сейчас чудесным образом почувствовать рядом, принадлежали вовсе не Абигайль.

– А с чего ты взяла, что я еще не сжалилась?

– Голубушка, твоя комната рядом с моей. Уж если я слышу, как мистер Бёрк каждое утро на заре приводит домой Александру, тебя бы услышала непременно. Я хорошо выгляжу? – Абигайль покружилась перед ней.