Нежеланный брак - Джо Беверли Страница 49

Слуги закончили приготовления к завтрашнему торжеству и отправились спать. Им предстоял напряженный день.

В бледном лунном свете комната Бет была похожа на часовню, и она порадовалась тому, что обряд не будет проходить в церкви. В вынужденном соединении двух людей не могло быть ничего возвышенного и богоданного. И хотя их брак был обставлен как принято в цивилизованном обществе, по сути он ничем не отличался от дикого, первобытного совокупления двух особей противоположного пола, когда от самки не требовалось ничего, кроме беспрекословного повиновения и способности к деторождению.

Бет не могла не заметить, что маркиз в последние несколько дней был к ней особенно добр и внимателен, и она не осталась равнодушна к его ухаживаниям. Он был красив, образован и способен на сочувствие и понимание. Если бы она не оказалась в такой унизительной ситуации, то, пожалуй, даже получала бы удовольствие от его общества.

Но в то же время, противореча самой себе, она скучала, когда его не было рядом, вздрагивала от прикосновения его руки, в его присутствии у нее перехватывало дыхание, а от его взгляда по телу ее пробегала дрожь.

Эти противоречия приводили ее в ужас. Завтра она будет полностью принадлежать ему, и от этой мысли Бет начинала трястись как в лихорадке и стискивала зубы, чтобы они не стучали.

И в тот момент, когда эти мысли вконец ее обессилили, в комнату вошла герцогиня. Она держала в руке канделябр, и пламя свечей играло на красноватой обивке гостиной, словно совершая волшебный танец. Обстановка из угнетающей превратилась в радостную.

— Что-нибудь не так, Элизабет?

— Нет, — коротко ответила Бет, не успев придумать причину, по которой она могла бы сидеть в темноте.

Герцогиня поставила подсвечник на камин и заключила Бет в объятия.

— Бедное мое дитя. Прошу тебя, успокойся. Поверь, Люсьена не стоит бояться.

— Не стоит? — переспросила Бет, высвобождаясь из уютных обьятий. — Послезавтра он сможет избить меня до смерти, и никто ему слова поперек не скажет!

— Что? — изумилась герцогиня. — Неужели он когда-нибудь поднимал на тебя руку? Если это так, я собственноручно отхлещу его кнутом!

— Нет, — ответила Бет поспешно, чтобы успокоить герцогиню.

— Слава Богу, — облегченно вздохнула Иоланта. — Должна признать, что в Люсьене есть нечто жестокое, но не больше, чем в любом другом мужчине. Давайте говорить начистоту, Элизабет. Люсьен — благородный человек, и он умеет держать себя в руках. Вы не должны его бояться. Если он когда-нибудь причинит вам боль, вам стоит только сказать мне, и я сделаю так, что он очень пожалеет об этом.

Бет чувствовала, что может в случае каких-то конфликтов прибегнуть к помощи герцогини, но вдруг поймала себя на том, что открытое и честное противоборство с маркизом привлекает ее больше, чем возможность трусливо спрятаться за чью-нибудь спину. Как странно!

— Чему вы улыбаетесь?

— Я не знаю, ваша светлость, — ответила Бет. — Только все это очень странно. — Она покачала головой. — Пожалуй, я лучше пойду к себе, хочу отдохнуть немного.

Герцогиня посмотрела вслед Элизабет и вздохнула. Она давно наблюдала за сыном и его будущей женой, и их поведение сбивало ее с толку. Бывало, что они радовались обществу друг друга, а порой вели себя как чужие люди. Иногда от неловкой реплики Элизабет он приходил в бешенство, и в таких ситуациях, как она заметила, бедная девочка съеживалась от страха.

Герцогиня решила не откладывая поговорить с маркизом, но камердинер уведомил ее, что хозяина нет дома. Наверняка он проводит время с друзьями. Она отправилась разыскивать герцога и нашла его в библиотеке.

Она села в кресло, а он учтиво, но довольно холодно взглянул на нее. И вдруг на герцогиню снизошло озарение. Только сейчас, в эту самую минуту, она поняла, что их счастье рухнуло в тот день, когда родился Люсьен. И теперь она не могла думать ни о чем другом. Она должна поговорить с мужем и попытаться вернуть их любовь.

— Зачем мы так поступаем с собой? — Она увидела, что он еле заметно вздрогнул, услышав ее вопрос. — Уильям, почему мы допускаем, чтобы ничтожные ошибки разрушали нашу жизнь?

— Ничтожные? — резко повторил он. — Иметь наследника, который не является моим сыном, для меня вовсе не ничтожная ошибка.

— Но так случилось… — Она уже готова была просить у него прощения, но передумала. — Всем известно, что наследник Мельбурна — лорд Эгремонт. Многие семьи в таком же положении. Но ведь не все же они распались?

— Наша семья не распалась, — нахмурился герцог. — Я отношусь к вам с подобающим уважением. Я воспитал Ардена как собственного сына — во всех отношениях.

— Во всех? — недоверчиво переспросила герцогиня.

— Я люблю его, Иоланта. — Он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он говорит правду. — Как часто я молил Бога о забвении! Наверное, он ненавидит меня, как многие сыновья ненавидят своих родителей. И все же я не желал бы лучшего сына, — признался он со смущенной улыбкой.

— Тогда почему ты не можешь простить меня? — взволнованно воскликнула герцогиня.

— Простить тебя? — Он подошел к ней и упал перед ней на колени. — Я простил тебя в тот момент, когда ты рассказала мне правду. Разве я когда-нибудь тебя упрекал?

От этого признания герцогиня снова почувствовала себя молодой. Неужели ей за пятьдесят? Она покраснела, как девочка, и потянулась рукой к его волосам — сначала робко, кончиками пальцев, а потом нежно погладила его по голове.

— Нет, дорогой мой, — ласково произнесла она. — Ты не винил меня, но и прикасаться ко мне не хотел.

— Я страдал без тебя, Иоланта — Он перехватил ее руку и страстно поцеловал. — Я не знал, что на свете существует такая боль. Бессонные ночи. Мечты о тебе, такие реальные, что я просыпался в ужасе… без тебя.

— В ужасе? — Она стиснула его руку. — Это правда?

— Ты можешь возненавидеть меня за это. — Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Но если бы ты родила еще одного сына, я бы убил Ардена.

— Уильям, ты никогда бы этого не сделал! — уверенно заявила она.

Он поднялся и отошел от нее на несколько шагов.

— Наверное, нет, — глухо проговорил он. — Но я бы устроил так, чтобы он навсегда исчез отсюда. Герцогский титул принадлежит де Во. Я надеюсь, что Люсьен смог бы понять то, что не в состоянии понять ты.

Герцогиня улыбнулась сквозь слезы, поднялась и подошла к нему.

— Но ведь сейчас это нас не беспокоит, не так ли, мой дорогой?

— Иоланта… — Он заключил ее в объятия. — И это после того, что я сказал?

— Наверное, ты поступил бы так, как говоришь. Но мы никогда этого не узнаем. — Она погладила его по щеке. — Мне тоже тебя не хватало. — Она провела кончиками пальцев по его губам. — Ты никогда не называл его Люсьеном, — вздохнула она.