Рубиновое кольцо - Элизабет Лоуэлл Страница 49

Теперь у него хватит храбрости, чтобы сказать Джеффу, насколько все ужасно на самом деле.

* * *

Несмотря на суровое описание, которое дал Уокер Руби-Байю и легендам о семействе Монтегю, Фейт с интересом рассматривала окрестные пейзажи. Даже сорняки и неухоженные сады отражали былую славу семейства. Фейт могла с легкостью вообразить, как местное дворянство потя. гивало домашний лимонад и выдержанный веками в дубовых бочках бурбон, как скрипели стулья, а голова шла кругом от чувственного аромата гардений и магнолий, которым дышал теплый летний вечер.

– Это, должно быть, было захватывающе, – проговорила Фейт, оглядевшись.

– Да, было.

Но не так захватывающе, как сама Фейт, стоявшая в потоке лунного света, словно принцесса, сотканная из серебра и прекрасных снов.

Уокер был достаточно осторожным и не говорил ничего такого, о чем на самом деле думал. Хватит того, что он об этом думал, это само по себе плохо. А хуже то, что он все это чувствовал.

Несрезанная роза склонилась на спину Фейт, прямо на ее мягкую куртку.

– Осторожно, не то порвешь куртку. – Уокер надеялся, что она не заметила, каким низким стал его голос от сильного желания. – Он взял куртку за полу и принялся вынимать вцепившийся в нее шип. – Я часто подплывал к этому болоту на ялике и наблюдал, как здешний люд выпивал и танцевал. Лори Монтегю знала, как устраивать вечеринки.

Фейт не могла ничего сказать. Хотя близость Уокера не была намеренной, у нее перехватило горло от того, что она чувствовала его пальцы на своем бедре. Жар в теле становился нестерпимым.

– Женщины походили на кружащих в саду бабочек, – хриплым голосом продолжал он.

И ни одна из них не была так хороша, как Фейт Донован, облитая лунным светом в этом запущенном саду, думал Уокер.

– Должно быть… – она вздохнула, – должно быть, тебе было тяжело сидеть голодным и смотреть на все это.

– Нет, сказал Уокер, слегка поглаживая ее бедро, затем нехотя убрал руку и медленно повернул Фейт к себе. – Ты позволишь мне поцеловать тебя?

– Я поклялась держаться подальше от мужчин. – Но когда Фейт произносила эти слова, ее руки вдруг скользнули по его телу, и она подставила лицо для поцелуя.

– Как говорила моя учительница в четвертом классе, все мужчины разные, – сказал Уокер. – Я только один из них.

Последние слова он выдохнул ей в губы. Она задрожала и прильнула к нему.

– Да.

– Да что? – Его губы прошлись по ее лицу, словно лунный свет.

– Просто «да». – Она повернула голову и потянулась к его мучительно теплому рту.

Когда он наклонился, она была готова к быстрому, резкому поцелую и объятиям. Но то, что последовало, превзошло всё ее ожидания. Поцелуй был медленный, нежный, Уокер словно растягивал наслаждение.

Фейт потерялась в его бороде и жарком дыхании, она чувствовала прикосновение его зубов, которые нежно покусывали ее губы. Когда он наконец разрешил ей попробовать на вкус его губы, Фейт тихо застонала и выгнулась всем телом. Уокеру казалось, что он вкушал что-то вроде теплой южной ночи, полной тайн.

Уокер чувствовал, что должен остановиться.

Она горела у него в руках, она горела у него во рту, она прижималась к его пылавшему от страсти телу. Ее стоны действовали на него как удары тока. Не было ничего слаще, чем ее рот. Не было ничего горячее, чем ее бедра, вжимавшиеся в его тело.

Он заставил себя поднять голову и глотнуть воздуха.

– Мы не должны этого делать.

Она едва не задохнулась.

– Почему?

Голос, который вырвался из пересохшего горла, поразил его.

– Я не готов к этому.

– Ты совершенно готов, сказала Фейт не думая, потом она с гневом вспомнила Тони, когда она однажды намекнула, что он нерешительный, и получила сполна. – Извини.

– За что? – Его голос дрогнул. Физически он, несомненно, был готов. Он очень хотел ее.

– Нет, я не имела в виду ничего такого, – быстро сказала она. – Только то, что ты производишь впечатление решительного человека. А я не очень смелая…

Уокер так удивился, что не мог говорить. Она разожгла его одним поцелуем до самых пяток – и она же называет себя…

– Несмелая? – переспросил он, думая, что не так расслышал ее слова.

Она прикусила губу и кивнула.

– Я знаю, что темпераменты мужчин и женщин отличаются, и я… – она быстро выдохнула, – я испытываю наслаждение не часто. – В этот раз ей было хорошо, пока Уокер не начал говорить. Ее никогда не целовали так страстно.

– Отличаются? Да? – проговорил Уокер. Он изучал ее красивые серьезные глаза. – Ты говоришь о Тони?

– Отчасти.

– Я верю тебе на слово.

Он наклонился и прижался лбом к ее лбу. Потом мягко выдохнул ей прямо в губы.

– Все это чепуха. Сладкая моя, нет ничего истинного, и нет ничего ложного. Есть разные обстоятельства. Поверь мне, сегодня вечером все не так, как прежде.

– Ты уверен?

– Уверен. – Голос Уокера был напряжен.

Фейт почувствовала жаркую дрожь. Смесь любопытства и желания читались на лице Фейт так ясно, что Уокер смог представить, как разденет и оближет ее всю, пока она не растает у него во рту.

– Ты лучше надейся на то, что наши комнаты не окажутся смежными, – прохрипел он.

– Почему?

– Потому что я не упущу возможности совратить младшую сестренку своего босса, – заявил он. Глаза Фейт сузились.

– Да? А что, если она совратит тебя и, как змея, проберется к тебе в постель? – Ее голос почти надломился, когда она представила себе то, о чем подумала. С ним у нее все будет по-другому. Она это точно знала. Уокер стоял к Фейт так близко, что ее груди касались его тела при каждом вдохе. А дышала она часто.

– С чего же ты начнешь? – спросил он.

– Оближу тебя… всего, – прошептала она. Он открыл рот от изумления, а его руки стиснули Фейт так крепко, что она не могла дышать.

– Боже, что я делаю?

Но эти слова не остановили его, он наклонился и припал губами к ее рту.

Вдруг Фейт увидела нечто необычное.

– Что… – Крик едва не вырывался из ее груди.

Рука Уокера закрыла ей рот. Он покачал головой, призывая молчать. Фейт кивнула. Он убрал руку, и оба они посмотрели в одну сторону.

Сначала, кроме лунного света и темноты, они не видели ничего. Потом почувствовали какое-то движение в глубине сада. Уокер и Фейт не дышали. Вдруг им отчетливо послышалось, будто плачет девочка.

Холод пронзил Фейт. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Во рту все пересохло, горло сдавило от плохого предчувствия. Даже после того как она проглотила застрявший комок, с губ слетал только шепот. Уокер понял ее состояние.