Прекрасная куртизанка - Моника Бернс Страница 49

— Идите к себе, отдохните. Мне нужно кое-что сделать, но я скоро приду.

— Мы даже не похоронили его, — прошептала она, выскользнув из его объятий.

Он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Если бы мы это сделали, а Нассар вернулся, он бы понял, что мы там были. Хорошо, что он не знает. Это наше преимущество. Омар бы понял, чем мы руководствовались.

— Это неправильно, — упрямо повторила Аллегра.

Но он обезоружил ее своим мягким тоном.

— Возможно, но здесь, в пустыне, на первом месте стоит выживание, а приличия — на втором. — Увидев проблески понимания в ее глазах, он погладил ее по щеке. — А сейчас идите к себе.

Кивнув, она зашагала прочь, как послушный ребенок. Это было настолько не похоже на Аллегру, что Шахин искренне удивился. Он отдал бы все, чтобы вернуть назад свою темпераментную спутницу вместо этого кроткого создания. Пораженный ходом собственных мыслей, он запихнул их в уголок сознания, чтобы заняться более насущными проблемами, и повернулся к рассерженному Джамалу.

— Что на тебя нашло, чтобы взять ее с собой в пустыню? Одно дело — короткие прогулки в окрестностях лагеря, и совсем другое… — произнес тот, свирепо сверкнув глазами.

— Я знаю, что это был дурацкий поступок, — буркнул Шахин, не нуждаясь в напоминаниях о своей ошибке.

— Только-то? — Джамал бросил на него негодующий взгляд. — Это был безответственный поступок, свидетельствующий о том, что тебя совершенно не волнует ее безопасность.

Упреки Джамала были не более болезненными, чем слова, которым Шахин казнил себя сам. Он поступил как последний осел. Ее могли убить, если не хуже, попадись они к Нассару в руки… При этой мысли он похолодел.

— Я понял свою ошибку, как только мы нашли Омара, — тихо произнес он.

— Значит, пастух тоже не стеснялся в выражениях, — заметил Джамал с явным удовлетворением.

— Нет, — резко отозвался Шахин. — Он был мертв, когда мы прибыли. Порублен на куски и оставлен разлагаться.

Потрясенный, Джамал устремил на него долгий взгляд, затем плюнул на землю.

— Нассар… Вот негодяй!

— Либо он, либо шейх Кади. Но подобное варварство несвойственно Кади. Тогда как Нассар… — Шахин скрипнул зубами. — Нужно предупредить Халида, что шейх, возможно, вступил в сговор с Кади.

— Пожалуй. Я немедленно пошлю кого-нибудь в Сиди-Рахал, — отозвался Джамал напряженным тоном и повернулся, собираясь уйти. Но помедлил, склонив голову. — Я разочарован в тебе, Шахин. Ты не стоишь этой женщины.

Это прозвучало как пощечина, поразив Шахина. За пятнадцать лет дружбы Джамал ни разу не выразил по отношению к нему ничего, кроме гордости и удовлетворения. У него было такое чувство, словно он снова превратился в ребенка, провожающего глазами вечно недовольного отца. Но на этот раз он действительно заслужил все то, в чём его обвиняют.

Вернувшись в шатер, Аллегра, прежде чем лечь в постель, приподняла края стенок, и теперь легкий ветерок овевал ее щеку, отгоняя сон. Повернув голову, она устремила взор на Атласские горы. Время близилось к вечеру, и предзакатное солнце освещало скалистые склоны хребта. Воспоминания об утреннем кошмаре запечатлелись в ее памяти, и она поморщилась, когда ужасные образы в очередной раз всплыли в ее мозгу.

Не в силах заснуть, она села на постели и обхватила колени руками. Шахин никогда бы не взял ее с собой, если бы мог предположить что-нибудь подобное. Она видела угрызения совести у него на лице, когда они скакали прочь от жуткой сцены. Его нежность поразила и в то же время тронула Аллегру. Она еще не видела его таким.

Целый месяц он флиртовал с ней, дразнил, но она никогда не видела с его стороны отношения, которое наблюдала сегодня. Его поведение помогло ей понять, что он способен на глубокие чувства. Он дарил ей чувство безопасности.

И тем не менее представлял угрозу для ее чувств. Прошлым вечером он чуть не поверг ее на колени одним-единственным поцелуем. Шахин ничего не требовал, но ее тело откликалось на его присутствие, даже когда она не видела его. Стоило ему оказаться рядом, как все ее существо наполнялось томлением.

От одной мысли о нем кожа Аллегры покрылась мурашками. Чем больше она узнавала о Шахине, тем сложнее было противиться его притяжению. Она была достаточно опытна, чтобы знать, что он пережил ужасную драму, связанную с женщиной, скорее всего тоже куртизанкой. Но, что бы ни было в прошлом, он похоронил это глубоко в душе и воздвиг вокруг себя стену, отгородившись от окружающих. Однако бывали мгновения, когда защитные барьеры исчезали, показывая ей человека, которым он был на самом деле.

Порыв свежего ветра, залетавшего в открытый шатер, напомнил ей о ночной прохладе. Поднявшись на ноги, Аллегра быстро опустила стенки с трех сторон, как ее учил Джамал, и помедлила у последней, открытой стороны, глядя на Атласские горы, видневшиеся вдалеке. Если бы месяц назад кто-нибудь сказал ей, что она будет довольна, живя здесь, она назвала бы его лжецом. И тем не менее она была по-своему счастлива. Несмотря на зверство, которое видела сегодня, она не хотела оставлять это место, покидать Шахина. Она замерла, ощутив мурашки, пробежавшие по спине. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он стоит позади нее. Она всегда чувствовала, когда он был рядом. Ее тело откликалось на его присутствие, и она уже устала бороться с неизбежным.

Медленно повернувшись, она встретила его пронизывающий взгляд. В его темно-карих глазах была какая-то магнетическая сила. Они завораживали ее так же неодолимо, как гипнотизер завораживает публику. Аллегре уже не хотелось противиться. Тихо вздохнув, она скользнула по нему взглядом. Как обычно, Шахин был одет во все черное и выглядел особенно неотразимым. Одежда подчеркивала его широкие плечи и усиливала грозную ауру, всегда окружавшую его. Он снял портупею с ружьем, оставив кожаный пояс, за который был заткнут кривой кинжал. С головы до ног этот мужчина являл собой образ непреклонного воина и шейха бедуинов.

— Как вы себя чувствуете?

Она покачала головой, тронутая его заботой:

— Вряд ли я когда-нибудь забуду об этом жутком зрелище… Но со мной все в порядке. Спасибо.

Шахин окинул ее испытующим взглядом, затем подошел ближе и встал рядом, глядя на далекий горный хребет. Он казался спокойным, но она знала, что он по-прежнему тревожится.

— Мне не следовало брать вас с собой этим утром.

Он не смотрел на нее, устремив взор вдаль, но в его голосе слышалось мучительное раскаяние, смешанное с угрызениями совести. Ей захотелось утешить его.

— Откуда вы могли знать, что случится?

— Да… но мне следовало больше заботиться о вашей безопасности, — бросил он с негодованием, обращенным, как она понимала, к самому себе. — Я знал, что Нассар где-то поблизости. Но недооценил его наглость.

— Не важно. Мы теперь в безопасности, и это единственное, что имеет значение.