Валтасаров пир - Роксана Гедеон Страница 49

– Ах, ну и что же? Как только он закончит учебу, я выйду за него замуж.

– Ну что ты такое болтаешь? – воскликнул Жорж, краснея. – Не слушайте ее, мадам Сюзанна, она просто глупа…

– Ты не можешь выйти замуж, Аврора, – терпеливо объяснила я, – для этого тебе нужно подрасти. Да и Жорж еще мал. Так что твои мысли весьма преждевременны. И потом, ты спросила, возьмет ли Жорж тебя в жены?

– Спросила!

– Да ничего она у меня не спрашивала, мадам, она все выдумывает.

– Нет, спрашивала, спрашивала! – упрямо твердила Аврора.

– И что же тебе Жорж ответил?

– Он сказал, что любит меня! – торжествующе заявила Аврора, глядя на меня широко открытыми фиалковыми глазами.

– Какая же ты дурочка! – крикнул Жорж, бросая на девочку гневный взгляд. – Ты просто сопливая девчонка, и я никогда на тебе не женюсь!

Он бросил книгу и выбежал из гостиной. Аврора никогда на него не обижалась. Соскочив с дивана, она бросилась разыскивать Жоржа, чтобы исправить свою ошибку.

Я со вздохом попросила Маргариту уложить девочку спать. Было уже поздно. Когда горничная медленно удалилась, чтобы исполнить мое распоряжение, я достала из заветного резного шкафчика бутылку красного муската. В прозрачном бокале из богемского хрусталя вино имело цвет чайной розы с легким цитроновым оттенком, пронизанным отблесками свечей. Я почувствовала запах свежих горных лугов… Мне было скучно и тоскливо. Может быть, вино поможет мне.

Мускат разливался по телу приятной волнующей теплотой. Я смахнула слезы с ресниц. Уже не в первый раз мне приходилось так снимать напряжение. В Париже я была совсем одна, никто мною не интересовался. И, что самое главное, я давно уже поняла, какой глупостью была та комедия, которую я разыгрывала с Водрейлем. Пыталась завоевать адмирала… Да, я вела себя как идиотка. Колонн это сразу понял. Он разгадал мою игру. Мне уже никогда-никогда не вернуть его. Я обречена на жизнь с Эмманюэлем, легкомысленные придворные развлечения и поверхностные чувства. Меня ждет не любовь, а флирт. Со мной не будет даже моего ребенка. И как можно не расплакаться от подобной перспективы? Я шмыгнула носом, вытирая слезы.

У двери раздались шаги Маргариты, и я встала, чтобы поскорее спрятать бутылку – свидетельство моего отчаяния. Громкий голос дворецкого, долетевший из прихожей, остановил меня.

– Принцесса никого не принимает, она не в том виде, в каком принимают гостей!

– Я не гость, черт побери!

Звук этого голоса морозом пробежал по моей коже.

– Помилуйте, сударь, да кто же вы, если не гость?

– Я – адмирал де Колонн.

Это прозвучало так высокомерно, что старый дворецкий Кола Брено не нашелся что возразить. Я бросилась к двери, чтобы успеть выбежать из гостиной и запереться в спальне, но прямо на пороге столкнулась с высокой темной фигурой в заснеженном плаще и высокой военной шляпе.

Чувствуя безотчетный страх, я попятилась. Мне было неизвестно, зачем явился сюда этот человек. Может быть, он меня изобьет?.. Мои пальцы невольно потянулись к звонку, который стоял на столике. Я теперь знала точно только то, что их обоих, графа и адмирала, уже выпустили из Венсеннского замка.

Он смотрел на меня со странной улыбкой.

– Зачем вы здесь? – спросила я, быстро дыша от волнения.

– К чему такие вопросы? Я вижу, что вы взволнованы моим визитом. Разве этого недостаточно?

Я поймала себя на мысли, что это, пожалуй, первые нормальные человеческие слова, которые я услышала от него. Но ожесточение, которое я чувствовала к нему, было сильнее меня.

– Прийти сюда, на виду у всех слуг, среди которых, несомненно, есть и продажные, да еще в такое позднее время… Боже мой! Вы и карету наверняка оставили возле моего дома!

– Я не езжу в карете. Я не женщина и не старик, мадам. И я пришел узнать, зачем вы устроили тот спектакль неделю назад.

– Зачем! Но вам же угрожала смерть.

– А вам было бы жаль меня? Я вспыхнула.

– Нет, не было бы!

– Зачем же столько беспокойств? – медленно спросил он.

– Графиня де Водрейль изводила меня слезами и упреками! – произнесла я гневно. – И вообще, чего вы от меня хотите?

– Ответа на один вопрос, – кратко бросил он, снимая плащ. Снег искристым облачком посыпался на пол.

– Вы рассчитываете остаться здесь надолго? – спросила я, заметив его движение. – Предупреждаю вас, я не хочу с вами разговаривать, я требую, чтобы вы удалились…

– Я удалюсь тогда, когда сочту нужным, – надменно изрек он.

В бешенстве я не находила слов для ответа. Что было делать? Устроить скандал или вызвать полицию? Тяжело вздохнув, я приказала Маргарите забрать у господина адмирала плащ, шляпу и перчатки.

– Ладно уж, садитесь. Но помните, что мое терпение не вечно…

Он смотрел на меня с весьма заинтересованным видом, так, что я слегка растерялась. Он застал меня в шелковом белом чепце, из-под которого падали золотистые пряди густых волос, в муслиновом пеньюаре, затканном розами, и домашних туфельках на босу ногу. В таком нескромном виде можно показываться только мужу…

Адмирал внимательно рассмотрел меня и произнес:

– Ну так как же быть с моим вопросом?

– Каким?

Он двумя пальцами приподнял мой подбородок.

– Будем говорить начистоту, правда? Вы ломали комедию с этим ублюдочным Водрейлем, вы думали обо мне – это так?

Быстро поднявшись, я подошла к окну, чтобы подавить смятение. От этого мужчины исходила какая-то магия. Я не могла понять, что мне в нем нравится; было даже много такого, от чего я была далеко не в восторге. И все же мне хотелось быть рядом с ним, слышать его голос и – что уж греха таить – чувствовать его руки, как тогда, под шум дождя в храме Амура…

– С чего вы взяли? – прерывисто произнесла я, оборачиваясь. Наши глаза встретились. Губы у меня дрожали, и я никак не могла взять себя в руки.

– Ну, признайтесь!

– Нет, граф нравился мне, – произнесла я упрямо.

– Лжете, – прошептал он очень уверенно. – Вы можете не признаваться, но правда у вас на лице написана. Вы не кокетка до кончиков ногтей, и флер кокетства рано или поздно соскальзывает с вас, и тогда легко узнать правду.

Я опустила голову, не зная, что возразить.

– Что же вы молчите?

– Я молчу, потому что нам не о чем говорить… Я поняла, все с самого начала было сущей чепухой. Мы слишком разные. Вам лучше уйти отсюда.

– Оставьте это! Я не уйду. И мне надоело слышать об этом. Знаете, зачем я пришел?