Искра для соломенной вдовы - Татьяна Веденская Страница 49

Моя дорогая мамуля с удовольствием наблюдала весь февраль, как я страдаю от неразделенной любви. Я выслушивала от нее:

– А что ты хотела? В твоем возрасте не так просто завязать длительные отношения.

– В каком таком моем возрасте? – интересовалась я.

– Женщины под сорок… – тут я взвивалась. Мне нет еще и тридцати пяти, но моей мамочке хотелось бы, чтобы я состарилась как-нибудь в скоростном режиме и присоединилась к ней. Мы бы вместе мазались бесполезными кремами от морщин, повышая самооценку, пили бы бальзамы от всех болезней и щебетали целыми днями.

– Ой, что-то сегодня у меня давление скачет.

– А у меня что-то нервишки пошаливают.

– И суставы крутит.

– Говорят, завезли новое лекарство от печени. Поедем, купим? Можем устроить маленький праздник: бульон, ферменты для пищеварения, в качестве аперитива бальзам из алтайского гербария на спирту, на закуску гепатопротекторов. И коктейль от давления, от бляшек, для повышения иммунитета.

– Прекрати издеваться, – кричала моя мать, когда слышал от меня подобное. Каюсь, на фоне личной драмы я становилась все более зловредной и ехидной. Меня вполне устраивало, что даже после самого насыщенного рабочего дня, лишенная еды, испытывающая постоянный стресс, я засыпал через пять минут после того, как снимала сапоги, ела за двоих и не толстела сверх положенных мне природой восьмидесяти кило. А еще, я вообще не понимала значение слов – магнитные бури, боли на погоду, женские недомогания. До климакса было далеко, настроение было боевое. Все это деморализовывало мою маму. Она любила болеть и жаловаться, но еще больше она любила, жалеть и лечить. И вот, после многомесячного ожидания: ну, когда же я наконец нажрусь таблеток из-за неразделенной любви и она примется меня героически откачивать, она поняла – не дождется. Работа – лучшее лекарство, когда хочется выть. Руслан не звонит? Пойди и составь из пяти чужих договоров на услуги один свой и, считай, минус пять-шесть часов есть. Вспомнила, с каким лицом он вез тебя домой? Пойди и дай рекламу в шесть-семь печатных изданий, расположенных в разных концах города. Вдруг подумалось, что не иначе, как из-за твоих постаревших жировых складок случился эротический облом Руслана? Хочется покопаться в себе? Пойди и покопайся в бухгалтерской документации. Вот поистине сфера, исцеляющая все. Как можно страдать, если после проведения одной простой операции типа оплаты рекламного места я должна была изготовить незнакомые мне накладные, фактуры, отчеты… Или получить, а не изготовить? А если получить, то что в них проверить? А еще мне в аудиторской консультации сказали завести книгу покупок и продаж, непонятно чего. И еще вести непонятный баланс. Да, Я не спорю, все это – работа бухгалтера, но у меня его не было. Я искала его, а пока использовала бумажную тмутаракань для релаксации. И маме это совсем не нравилось. Тогда она решила наехать на мою работу.

– Сколько можно работать, если мы все равно живем в помойке.

– Почему? – не поняла я.

– Я хочу вернуться на Покровку. Ты столько работаешь, что должна зарабатывать достаточно.

– Достаточно для чего?

– Для выплаты кредита.

– О чем ты? Пока фирма не выйдет на нормальные обороты, я не желаю слышать о Покровке.

– А я ничего не желаю слышать о твоей дурацкой работе.

– Ах так? Но деньги мои ты берешь с удовольствием.

– А я сижу с твоими детьми. Я их кормлю.

– А я отвожу Аньку в школу и таскаю сумки с продуктами.

– На машине.

– Которая ломается через раз!

– Ты не участвуешь в домашних делах.

– Я?

– Да! Вспомни, когда ты последний раз убиралась? Оглянись вокруг – мы живем в пещере циклопа! – я оглянулась. Квартира, и без того не представлявшая из себя чудесного пристанища усталого путника, действительно как-то сильно заросла.

– А почему вам не приходит в голову разобраться немного? – я заинтересовалась происходящим.

– А почему в детской все валяется на полу? Одежда? Она больше Шурке не нужна? – поддела я ногой ее лучшую блузку.

– Нужна. Но у них упала стенка в шкафу. И полка упала.

– Это что же они такое делали, если у них развалился шкаф?

– Почему сразу они, – занервничала мама. – Может, он сам развалился, от старости.

– Ага. И проломился посередине двери он сам. – Я пошла дальше.

– А почему у нас вообще весь дом в руинах?

– А потому что ты ничего не видишь, кроме своей работы. – Она была права. Я, честно говоря, не люблю, когда маман права. Как-то это неправильно.

– А вы не могли хоть немного держать себя в руках? Кто теперь шкаф чинить будет? – спросила я, но понимала, что некому. Никто, кроме меня. И я подумала, если мой дом, который не совсем, правда, мой, будет разрушаться на глазах, то к концу аренды я останусь должна не только за свои проблемы с любителем пиццы Серым, но и за эту ущербную хатку. Подобное развитие событий меня не устраивало совершенно.