Объятия дьявола - Кэтрин Коултер Страница 49

Его темные глаза сузились, но голос по-прежнему оставался мягким:

— Да, любовь моя?

— Позвольте мне написать Эллиоту и Бекки.

— И Эдварду Линдхерсту? — неожиданно резко спросил граф, но от Касси не укрылась скрытая за небрежным тоном боль.

— Да.

— Нет, Кассандра. Девушка быстро отстранилась:

— Почему, милорд? Вы боитесь, что Эдвард приедет сюда и увезет меня?

— Ему будет довольно сложно незаметно появиться в Генуе, — спокойно бросил он. Но в голосе уже не слышалось прежней мягкости.

— По крайней мере позвольте мне написать им, что я жива! И если вы настаиваете на этом, я не сообщу, где нахожусь.

— Нет, Кассандра, — вздохнул граф. — Ты напишешь брату только после того, как станешь моей женой и графиней Клер. Я не желаю, чтобы Эдвард Линдхерст скитался по Европе в поисках потерянной навеки любви. Я считаю это бессмысленной жестокостью.

— Жестокостью? По-вашему, меньшая жестокость то, что он считает меня погибшей?

— Да, потому что он должен тебя забыть. И когда Эдвард узнает, что ты замужем за мной, результат будет таким же. Ты больше никогда не станешь частью его жизни.

Касси села, прижимая одеяло к груди.

— Но как вы можете клясться в любви ко мне, когда держите меня в плену? Если вы желаете моего счастья, дайте мне возможность выбирать! Отпустите меня! Я не могу и не хочу стать вашей! — Она яростно погрозила ему кулаком и добавила:

— Неужели вы искренне считаете, что Господь дал вам право обладать мной, превратить в одну из своих дорогих вещей, как экипажи, лошади и драгоценности? Знайте, милорд, я принадлежу только себе, и никому больше, и никогда, слышите, никогда не позволю сделать себя предметом торга!

— Но я и не думал относиться к тебе как к вещи, Кассандра, — гневно взорвался граф, забыв о хладнокровии.

— В таком случае отпустите меня! Для окружающих я всего-навсего ваша последняя любовница, недостойная уважения в глазах порядочных людей! Ваш драгоценный братец, вне всякого сомнения, считает меня распутницей, шлюхой, грязной тварью. Возможно, итальянки падают ниц перед вашей самоуверенной надменностью и позволяют соблазнять их медовыми речами. Но я не из таких!

— Ты затеваешь бессмысленный спор и зря себя расстраиваешь. Я не хочу владеть тобой. Мое единственное желание — любить и лелеять тебя.

— Ха!

— Ты сама не знаешь, что говоришь, Кассандра. Касси задохнулась от бешенства, готовая наброситься на него с кулаками, но сумела сдержать гнев и холодно, издевательски бросила:

— Вы убеждали меня, милорд, что я не обладаю повадками потаскухи. Следовательно, можно предположить, что всему причиной ваши таланты умелого любовника. Поэтому впредь, если я захочу ублажить себя вашим телом, заранее сообщу!

— Вот как? — ответил он зловеще-вкрадчиво, моментально обезоружив ее. — Наверное, стоит написать Эдварду Линдхерсту и поздравить его с редкой удачей. Подумать только, ему не придется связать жизнь со сварливой ведьмой, от которой он, возможно, снова был бы рад вернуться к армейской службе, если, конечно, ты позволила бы ему носить штаны, иначе вряд ли бедняге удастся сбежать.

— А вы.., вы просто отвратительны! — задохнулась Касси.

— Я могу быть всяким, — уже спокойнее, снова став хозяином положения, возразил граф. — Но, кроме тебя, никто не старается подчеркнуть наиболее гадкие черты моего характера.

— Не смейте называть меня сага!

— Но я не подчиняюсь твоим приказам, ведьмочка. И, кроме того, ты повторяешься, Кассандра, а разговор в таком тоне крайне меня утомляет.

Он отвернулся от Касси, задул свечу и натянул одеяло. Засыпая, Энтони думал, что, видимо, такова его участь, по крайней мере пока — наслаждаться розой по ночам и страдать от уколов острых шипов днем.