Мужчина в окне напротив - Олег Рой Страница 48

– А чего тянуть-то? Я только воду перекрыл. Завтра с утра звоните в ДЭЗ, чтобы вам трубу поменяли, в ней вот такая дырища. А сегодня придется побыть без воды.

– То есть как это? – растерялась Ира. – Совсем?

– Ну, не совсем… – Он, улыбнувшись, кивнул на пол. – Тут-то у вас воды достаточно.

– Сережа, идите сюда, будем чай пить, – позвала из кухни Александра Петровна.

– Нет, спасибо, я пойду. У меня еще сегодня дела.

Он наклонился, приводя в порядок джинсы, которые подвернул, перед тем как зайти в ванную.

– А вы ноги не промочили? – заботливо спросила Ирина.

– Нет, у меня хорошие ботинки, не промокают. До свидания. – Он действительно торопился уйти.

– Спасибо вам большое! – запоздало крикнула вслед Ира.

– Да не за что. Не забудьте завтра в ДЭЗ позвонить, прямо с утра пораньше.

Ира закрыла за ним дверь и встала столбом в прихожей, не зная, что делать дальше.

– А где Сережа? – выглянула из кухни мама.

– Уже ушел…

– Как ушел? А чай? – огорчилась Александра. – Ира, как же ты его отпустила?

– Ну а что же я его, силой держать буду?

– Жалко, такой симпатичный молодой человек! Вы могли бы познакомиться поближе…

– Мама!

– А что «мама»? Что ты ему такое сказала, что он ушел?

– Ничего я ему не говорила. – Ира сердито потопала в ванную.

– Даже «спасибо»? – крикнула ей вслед Александра.

Дочь не стала ей ничего отвечать.

Шлепая босыми ногами по воде, она собирала ее тряпкой, выжимала тряпку над тазом, снова собирала… Казалось, это будет длиться вечно. Через некоторое время к ней присоединилась Александра Петровна.

– Я вот что хотела тебе сказать, доченька, – начала она, поднимая переполнившийся таз и с шумом сливая воду в раковину. – Я тут случайно услышала о хорошем психологе… Она по вашему радио выступала, Лола Юсупова.

– Да, я о ней знаю. – Ира шлепнула выжатую тряпку на пол.

– Я что подумала… Может, тебе сходить к ней? Просто поговорить? – осторожно предложила Саша и очень удивилась, услышав в ответ:

– Я уже сама об этом думаю…

От такой реакции Александра просто расцвела:

– Ну вот и чудесно! Я тебе перепишу ее телефоны.

– Спасибо, мама, они у меня есть. Мне Алка ее визитку дала.

– Только ты не затягивай! – попросила довольная мама.

– Не буду, – пообещала дочь. – Завтра же ей позвоню.

В четыре руки они справились с уборкой на удивление быстро. А потом вдвоем пили чай на кухне. Или, можно даже сказать, втроем, потому что «Сергей» из квартиры напротив уже вернулся домой и тоже пил чай, выдул две большие кружки подряд, да еще свитер на себя натянул. Видимо, замерз где-то, бедный… Как бы не заболел, не дай бог!

Сидя так, чтобы хорошо его видеть, Ира поглядывала на окна квартиры напротив и тихонько улыбалась. Мама тоже молчала. Сразу после ухода Сергея она вдруг как-то изменилась, стала задумчива и неразговорчива, то и дело погружаясь в какие-то свои мысли. Это было на нее не похоже, но Ира не стала лезть с расспросами. Захочет – сама расскажет, решила она. Однако в тот вечер мама ничего ей не сказала. Так и уехала вся из себя молчаливая и загадочная.

* * *

– Здравствуйте, Лола Руслановна, – поздоровалась Ира, входя в кабинет психолога. – Я Ирина Боброва, мне назначено на три часа.

– Здравствуйте-здравствуйте! – приветливо встретила ее сидящая за столом приятная женщина восточного облика. – Очень рада вас видеть! Вы ведь та самая ведущая с «Маяка»? Очень люблю вашу радиостанцию.

– Спасибо… – Ира опустилась в кресло, чувствуя себя несколько неловко. – Видите ли, мне рекомендовали обратиться к вам…

– Да, я знаю, – бойко произнесла Лола, явно стараясь подбодрить свою растерявшуюся клиентку. – Я уже в курсе вашей проблемы.

– Вот как? – пробормотала Ира, а про себя подумала: «Ну, Алка дает! И когда она успела с ней поговорить?»

– Ваша проблема состоит в трудностях адекватной оценки и взаимодействия с частью вашего амвельта, что нарушает структуру восприятия и взаимодействия с ним, ведь так?

– Моего ам… чего?

– Как бы вам это объяснить… Вашего окружающего мира. Это соответствует действительности?

– Ну… В общем, да…

«Как все-таки эти психологи любят заумно выражаться! Почему бы не сказать проще – вы не любите собак?»

– Понимаете… – замялась Ира. – Дело в том, что я их действительно не люблю, на дух не переношу. Честно признаться, просто боюсь. Я даже знаю, откуда это идет – с детства. Однажды, когда я была маленькой… Бр-р, до сих пор страшно вспомнить…

– Вы хотите сказать, что столкнулись с деструктивным поведением, насилием, агрессией, в результате чего пережили сильный стресс и впали в состояние фрустрации? – заинтересовалась психолог.

– Ну да, что-то в этом роде…

– А сколько вам было лет?

– Кажется, пять или шесть.

– Возраст формирования половой идентификации… Нижняя граница латентного периода… – пробормотала Лола себе под нос и сделала несколько пометок в своем блокноте. – Вы могли бы рассказать об этом, или воспоминание слишком травмирует вас?

– Могу, – кивнула Ирина. – Неприятно, конечно, вспоминать, но могу.

– Тогда воспроизведите, желательно как можно подробнее, что произошло.

– Было лето, мы жили на даче, – ударилась в воспоминания Ира. – У нас за калиткой лежала большая песочная куча. Знаете, как бывает: привозят на грузовике песок и ссыпают перед домом, а потом люди тачками перевозят его к себе на участок? Песок только-только привезли, дедушка еще не успел перетащить его, а мне так хотелось в этом песке поиграть! В тот день мама была на работе, дедушка с бабушкой чем-то заняты, и я потихоньку улизнула за калитку, хотя мне строго-настрого запрещали одной уходить с участка, и стала играть. Как вдруг появился он…

– А вы его помните? Кто это был? Кто нанес вам эту физическую и душевную травму? – оживилась Лола Руслановна.

– Помню, конечно. Гадкое животное, мерзкий пес! Такой огромный, черный, лохматый…

– Какая интересная вербальная символизация. – Психолог так и застрочила в своем блокноте.

– Что, простите?

– Я говорю, что вы так интересно его назвали… «Мерзкий пес». А вы знали его?

– Ну, видела раньше иногда… Таскался рядом с дачами. Он бездомный был… А какое это имеет значение?

– Вы правы, никакого. Итак, что же было дальше?

– Вот дальше я не помню. Во всяком случае, подробностей. Помню только, что страшно испугалась и что было очень больно…