Отзывчивое сердце - Барбара Картленд Страница 48

Словно бы зная, что больше рог ему не понадобится, герцог завершил последнюю ноту и швырнул его в воду. Поразительно глухим и хриплым голосом он спросил:

– Кто довезет меня вон до того судна за золотой луидор?

С полдюжины рыбаков бросились вперед.

Герцог быстро спрыгнул с коня, взял Клеону на руки и обратился к ближайшему из них:

– Получишь еще один луидор, если довезешь меня туда меньше чем за две минуты.

Затем он повернулся к двум разочарованным мужчинам, стоявшим рядом.

– Отведите этих лошадей в ближайшую конюшню, – сказал он. – Скажете старшему конюху, что они принадлежат герцогу Линкскому. Он знает, что делать.

Герцог передал еще несколько золотых, после чего рыбак повез их на лодке через всю гавань. Помня об обещанной награде, он греб так стремительно, что лодка почти летела над водой. Когда они подплыли к яхте, якорь был уже поднят, паруса развернуты, и с полдюжины рук с готовностью помогли герцогу и Клеоне подняться на борт.

– Капитан Робинсон, отплывайте как можно быстрее, – приказал герцог.

– Да, сэр!

Сильный ветер с берега раздул паруса; рыбак не успел еще развернуться, а яхта уже тронулась с места.

Клеона стояла рядом с герцогом, держась за поручни. Она до того обессилела, что не могла шевельнуться и просто стояла там, куда ее поставил матрос, поднявший девушку на палубу. Было такое ощущение, будто и она, и стоящий рядом мужчина чего-то ждут, но чего – этого она не знала. Они молча стояли, глядя в сторону пристани; внезапно на булыжной мостовой, по которой они только что ехали, возникло какое-то движение и что-то засверкало на солнце.

Клеона почувствовала, что герцог шевельнулся, и проследила за его взглядом. Она мгновенно узнала наполеоновскую кавалерию. Красные мундиры и белые панталоны нельзя было перепутать ни с чем.

Солдаты с невероятной скоростью промчались по дороге, остановились у причала и неотрывно глядели на яхту, которая грациозно скользила в сторону открытого моря.

Издалека Клеона не могла разглядеть их лица, но знала, что они выражают досаду и злость.

– Мы победили! – вскричала она. Из горла вырвался сиплый звук, но в нем слышалось ликование. – Мы выиграли!

– Нет, мы проиграли, – тихо возразил герцог с неожиданной горечью. – Мы всего лишь сумели спастись. Это настоящий провал.

Оттого, что она любила его, ее поразило разочарование, с каким он произнес эти слова. Повернув голову, девушка взглянула на него, словно увидела впервые. Прежде ей слишком мешали ее собственные страхи.

Странно было видеть этого человека не в привычном для него элегантном виде. Лицо посерело от пыли; от усталости под глазами залегли глубокие морщины, волосы словно присыпало пудрой. Элегантный вечерний наряд был заляпан грязью. Белоснежный и накрахмаленный галстук, всегда завязанный тщательнее, чем у прочих щеголей, теперь превратился в изжеванную грязную тряпку.

Она любила его еще сильнее за то, что он так выглядит. Перед ней стоял настоящий мужчина, который умеет действовать; не франт, не испорченный и изнеженный аристократ, а мужчина, который смотрел опасности в лицо и одержал победу благодаря самому себе, собственному мужеству и, нужно было отдать ему должное, – великолепным организаторским способностям. Теперь она понимала, почему герцог и Фредди так опередили их на пути в Париж. Должно быть, во всех постоялых дворах они договаривались о замене лошадей, предвидя, что может случиться нечто подобное.

Это приключение, думала Клеона, она запомнит на всю жизнь. Даже в самых немыслимых своих фантазиях она и представить себе не могла, что ей придется спасать любимого от смерти.

Вновь она услышала голос Бонапарта, холодный и повелительный: «Столкните его в Сену и держите голову под водой».

Так должно было случиться, и она одна предотвратила это убийство. Клеона вновь вспомнила сумасшедшую скачку в Париж на лошади майора Дюана и долгий, долгий путь, который они проделали, спасаясь; теперь было ясно, что им удалось опередить солдат всего лишь на несколько минут.

Яхта уходила от берега все дальше, и гавань Кале уже скрылась за горизонтом.

– Что ж, с этим покончено, – произнес герцог. Очнувшись от воспоминаний, Клеона заметила, какой у него унылый вид. Причина была понятна: как он только что сказал, это была не победа, а поражение. Ведь ему не удалось выполнить то, ради чего все и затевалось.

«Нужно спросить его, что же это такое», – сказала себе Клеона. Чувствовала она себя так, словно голова у нее набита ватой. Не было сил ни думать, ни двигаться, хотелось только спать – этой роскоши она так долго была лишена!

Но тут она ощутила на груди что-то шершавое. Окоченевшая и дрожащая маленькая ручка вынула из декольте изодранного бального платья листок бумаги, взятый в библиотеке Наполеона. От долгого лежания на груди листок измялся и стал теплым. Клеона протянула его герцогу.

– Что это? – спросил он без особого интереса. Голос его по-прежнему звучал глухо и безжизненно, словно после страшного удара, от которого он никак не мог оправиться.

– Мне кажется, это то, что вам нужно, – ответила она. – Список. Вы говорили Фредди, что хотите заполучить его. Перед тем, как отправиться искать вас, я выкрала его у Наполеона из библиотеки.

– Выкрали! – недоверчиво воскликнул герцог. Взяв у Клеоны листок, он развернул его.

Какое-то время он неподвижно стоял, вглядываясь в написанные там фамилии, потом внезапно испустил торжествующий, радостный крик, обнял Клеону и прижал ее к себе так крепко, что у нее перехватило дыхание.

– Список! – воскликнул он. – Действительно, тот самый список! О Клеона, чудесная, удивительная девушка! Дорогая моя, любимая моя! Ну что я могу сказать?

Клеона слышала его слова, как во сне. Они взволновали девушку, но откликнуться на них не было сил.

– Клеона, милая моя, как тебе это удалось? И это ты сделала для меня, который так грубо обошелся с тобою!

Он обнимал ее прямо на открытой палубе. Если кто-то из матросов и поглядывал на них с любопытством, ему это было безразлично.

– Клеона, – снова и снова повторял он, и вдруг, поглядев ей в лицо, понял, что она его не слышит. Она заснула от изнеможения и усталости, словно ребенок, положив голову ему на плечо.

Подхватив ее на руки, он понес ее вниз в каюту, которую она занимала прежде. Там он опустил ее на постель, стянул с холодных ножек бальные туфельки, снял забрызганный грязью плащ и накрыл одеялами.

Когда он убирал руки, Клеона протестующе забормотала, словно у нее отнимали что-то дорогое и желанное. Она не проснулась, но даже в той темноте, куда она провалилась, почувствовала прикосновение его губ и попыталась пробудиться. Клеона ощутила, как по телу взметнулось пламя; затем сознание покинуло ее, и больше она ничего не помнила.