В тени граната - Виктория Холт Страница 48

— Сегодня мы не должны забывать, что с нами леди. Охота не должна проходить слишком неистово.

— Конечно,— ответил Комптон,— раз Ваше Величество так внимательны к леди, так же должны поступать и мы.

От Комптона невозможно было утаить секреты. Он был один из тех знающих людей, кто, казалось, мог прочесть секреты Генриха еще до того, как тот решится ими поделиться. Брайан был таким же. Его друзья часто намекали, что королю следует вести менее добродетельный образ жизни.

— Потому что если Ваше Величество немного согрешит, мы все с нашими собственными грехами будем чувствовать себя легче,— сказал тогда Комптон.

Он может положиться на их помощь, и так как они уже догадались о его чувствах к Бесси и ждали кульминации этого романа, Генрих решил, что воспользуется их помощью.

— Когда я подам знак,— сказал он,— я хочу, чтобы вы вместе со мной оторвались от остальной группы... держались около меня, чтобы прикрыть мой уход.

Комптон кивнул.

— И проследите, чтобы госпожа Блаунт была в нашей группе.

Комптон подмигнул Брайану, зная, что Генрих этого не увидит. Среди охотников не было ни одного, кто бы не понял. Но Генрих всегда считал, что окружающие видят только то, что он желает, чтобы они видели.

— Ваше Величество,— сказал Комптон,— я знаю в лесу беседку, где можно прекрасно укрыться.

— Он сам там развлекался,— вставил Брайан.

— Да, сир, это очень уютная беседка. Она прямо просит, чтобы ею воспользовались.

— Мне бы хотелось взглянуть на эту беседку и, возможно, показать ее госпоже Блаунт.

— Ваши покорные слуги будут стоять на страже на приличном расстоянии,— сказал Комптон.— Хотя и достаточно близко, чтобы не дать кому-нибудь помешать Вашему Величеству и леди.

Генрих кивнул. «Увы,— подумал он,— предаваться любви таким постыдным образом. Как будто я пастух, а она деревенская девушка!»

Эта мысль привела его в восторг. Побыть днем один часок пастухом!

И такой уж был у него характер — у него, кто ревнивее других относился к своему рангу и достоинству,— что когда он посетовал, что ему придется побыть пастухом, он уже верил, что таково его желание.

Среди женщин он увидел ее — свою деревенскую девушку. Она грациозно сидела на лошади; и в глазах у нее было ожидание. Я оказываю ей огромную честь, уверял себя Генрих. Я найду ей приличную партию. Это должен быть уступчивый супруг, который будет счастлив таким образом услужить своему королю.

Генрих грубо схватил ее в свои объятия, начал целовать, потом его поцелуи стали более искусными, ибо он научился всему этому во Фландрии, и он овладел ею. Она немного поплакала — от страха и радости. Ее переполняло изумление, что на нее обратил внимание этот великий король. Ее скромность показалась ему очаровательной; он знал, что научит ее искусству страсти, и поразился тому, какие кладези нежности она в нем открыла.

Ему хотелось понежиться в этой беседке; но даже король не может всегда делать то, что пожелает, сказал он.

Генрих поцеловал свою Бесси. Он найдет способ прийти в ее покои в ту же ночь, обещал он. Это будет нелегко, но это нужно сделать. Он будет любить ее вечно, он будет лелеять ее. Ей нечего бояться, так как ее судьбой займется король и она увидит, как он о ней позаботится.

— Ничего не бойся, моя Бесси,— сказал он, проводя губами по мочке ее уха.— Я здесь... я твой король... люблю тебя навсегда.

* * *

В последующие недели Генрих был блаженно счастливым мальчишкой. В беседке прошло много встреч; кроме Катарины при дворе не осталось никого, кто бы не знал о романе короля с Элизабет Блаунт. От нее ухитрялись все скрывать, ибо, как сказала Мария де Салинас, ныне леди Виллоубай, в один из своих приходов, это только причинит королеве страдания, да и что она может с этим поделать?

Итак, в течение этих недель Катарина наслаждалась обществом более нежного Генриха; она говорила себе, что его внимательность к ней означает, что он мужает, что он вернулся из Фландрии не беспечным мальчиком, что он научился быть предупредительным.

Он стал более нежным любовником и часто говорил:

— Ну, Кейт, ты выглядишь усталой. Хорошенько отдохни сегодня ночью. Я не буду тебя беспокоить.

Казалось, он даже забыл о своем отчаянном желании иметь детей. Катарина была рада отдыху. Последний выкидыш, а также то, что она все свои силы отдала шотландскому конфликту, изнурили ее больше, чем что-либо раньше.

В один из дней король, казалось, был в редком тихом настроении, и она заметила, что у него больше обычного сияют глаза и пылают щеки.

Она сидела за шитьем с фрейлинами, когда он вошел к ней и тяжело опустился рядом с ней на стул. Леди встали, присели в реверансе, но он махнул им рукой, и они остались возле своих стульев. Он больше не взглянул на них, и это странно, потому что среди них было несколько очень хорошеньких девушек, и Катарина помнила, как в прошлом его взгляд невольно обращался к той, что обладала такой красотой.

— Ты вышиваешь очаровательную картину,— сказал он, указывая на гобелен, но Катарина не поверила, что он его видит.

После небольшой паузы Генрих проговорил:

— Сэр Гилберт Тейбуа просит руки одной из твоих девушек, Кейт. Кажется, он хороший малый, и семья Маунтджой, полагаю, рада такой партии.

— Ты, должно быть, имеешь в виду Элизабет Блаунт,— сказала Катарина.

— А, да...— Генрих поерзал на стуле.— Так зовут эту девушку.

— Разве Ваше Величество ее не помнит? — простодушно спросила Катарина.— Я припоминаю тот случай, когда Маунтджой привел ее ко мне, а вы зашли и застали нас. Она пела одну из ваших песен.

— Да, да, прекрасный голос.

— Она очаровательная, скромная девушка,— сказала Катарина,— и если ваша воля выдать ее за Тейбуа, уверена, мы все будем рады. В конце концов она почти достигла брачного возраста, и я полагаю, прекрасно, когда выходят замуж молодыми.

— Так быть по сему,— сказал Генрих. Катарина озабоченно поглядела на него.

— Ваше Величество хорошо себя чувствует? Генрих приложил руку ко лбу.

— Странное дело... Кейт, когда я встал сегодня утром, у меня немного закружилась голова. У меня никогда не было такого ощущения.

Катарина быстро поднялась и положила руку ему на лоб.

— Генрих,— пронзительно вскричала она,— у тебя лихорадка.

Он не возражал и продолжал неподвижно сидеть.

— Немедленно ступайте в покои короля,— приказала Катарина женщинам, все еще стоящим возле своих стульев.— Скажите любому из королевских камергеров... любому слуге, кого найдете, чтобы немедленно пришли сюда. Король должен лечь в постель и нужно вызвать врачей.

* * *