Шесть камешков на счастье - Кевин Алан Милн Страница 48

В самый разгар празднества, когда я пошла за пуншем, Рэнди улизнул от Эбби на пару минут – поговорить с Нэйтаном. Когда я вернулась, Рэнди улыбнулся мне и, кажется, даже покраснел – и поспешил ретироваться.

– О чем шла речь? – спросила я Нэйтана.

– Речь шла о четвертом классе, насколько я могу судить.

– Что? – не поняла я.

Он усмехнулся:

– Ну, когда Рэнди в тебя втюрился, помнишь? Так вот… Думаю, он по-прежнему в тебя влюблен.

Внешне я пыталась играть невозмутимость, но внутренне радостно била степ.

– В самом деле? Ты серьезно?

– О, только не говори, что не хотела бы, чтобы он был в тебя влюблен. Я видел, как ты смотришь на него, когда он рядом. Но сделай одолжение – не говори ему, что я тебе рассказал. Думаю, он хочет произвести на тебя впечатление.

– Так что он тебе сказал-то? – распирало меня.

– Только то, что его жутко бесит Эбби, и он уже сильно пожалел, что ее пригласил. Тогда я сказал, что он может спокойно присоединиться к нам. Ты ведь потанцуешь с ним? Думаю, Рэнди бы этого очень хотел.

– А ты не против? – осторожно спросила я, боясь выплеснуть ликование.

– Я? Черт возьми, конечно, нет. Я ему весь год говорил, что нужно было пригласить на выпускной тебя. А теперь, надеюсь, когда я намекнул, он будет вести себя более решительно.

В этот момент крик в другом конце зала прервал нашу беседу. Мы обернулись и увидели, что кричит Эбби. Она безобразно орала на Рэнди, тыча в него указательным пальцем:

– Ты не можешь вот просто взять и отменить свое приглашение! Это же выпускной! Меня даже еще не выбрали королевой!

Рэнди что-то ответил, но мы не могли расслышать что. Однако, каким бы ни был его ответ, Эбби он разозлил еще больше. Она оглянулась через плечо и тут вдруг заметила меня, Нэйтана и других парней и девушек, которые приехали вместе с нами. И заорала с новой силой:

– Отлично! Подавись своей благотворительностью! Жалкий кретин!

Быстро и проворно, как будто уже не раз такое проделывала, Эбби протянула руку и вырвала из петлицы Рэнди цветок, бросила его на пол и растоптала каблуком. Когда она убедилась, что цветок уничтожен, сняла с руки браслет с таким же цветком и швырнула Рэнди в лицо.

Я в тот момент даже сочувствовала Эбби. Не думаю, что она поняла, какой дурой себя в тот момент выставила. Когда она убралась вон, преследуемая свитой других популярных девчонок, которые выглядели так, будто их жизнь только что потеряла смысл, из громкоговорителя раздался голос диджея:

– Эй, я всегда говорю: какой выпускной без старой доброй тинейджерской разборки! Как насчет того, чтобы разрядить обстановку ударной дозой хорошей музыки? А ну-ка, все, кто сгорает от нетерпения выйти на танцпол, давайте подвигаемся!

Десятки выпускников устремились на танцпол, и сразу же стало веселее. Нэйтан как раз спросил, нравится ли мне песня, когда сзади подошел Рэнди и похлопал меня по плечу. Более взволнованным я не видела его, пожалуй, еще никогда:

– Мэдди… Я знаю, что ты здесь с Нэйтаном, но… Потанцуем?

Я смотрела на Нэйтана, пока на его лице не заиграла улыбка.

– Да, – кивнула, – конечно.

Рэнди взял меня за руку и повел на танцпол, где выпускники уже вовсю дурачились, отплясывая в ритм, прыгая и играя на воображаемых музыкальных инструментах. Не говоря ни слова, Рэнди схватил мою вторую руку, прижал меня к себе и начал медленный танец.

– Что ты делаешь? – не поняла я.

– Танцую, – сказал он. – Не люблю быстрые танцы.

Не то чтобы я была против оказаться так близко к объекту моих воздыханий, но на нас уже начинали пялиться и показывать пальцем.

– Но… Разве тебя не волнует, что о нас все подумают?

Рэнди смущенно улыбнулся:

– Раньше волновало. А теперь я просто хочу танцевать… – он помедлил, – …с тобой.

До конца песни мы больше не произнесли ни слова. Наверное, Рэнди ждал, что разговор начну я, но я держала рот на замке – не хотела портить момент.

А затем заиграла медленная песня – «Небеса» Брайана Адамса. И вот тут-то мы начали танцевать по-настоящему. Песня уже была на середине, когда Рэнди наконец осмелился заговорить снова.

– Я знаю, Эбби была слишком маленького роста для меня, – сказал он, посмеиваясь. – Мне нужен кто-то повыше.

По моей спине побежали мурашки.

– И поумнее, – согласилась я.

Он засмеялся снова:

– И не забудь «поочкастее».

– «Поочкастее»? – опешила я.

– Ну, то есть… в очках.

Я обняла его.

– Да, тебе, безусловно, нужен кто-то поочкастее.

Спустя еще минуту я набралась смелости и задала вопрос, который, как я надеялась, прозвучал бы не слишком прямолинейно:

– Почему сейчас, Рэнди?

– Почему сейчас – что?

– Почему ты… ммм… так мило со мной общаешься?

– Я всегда с тобой нормально общался, – возразил Рэнди.

– Допустим, но почему ты, как бы это сказать… мной вдруг так заинтересовался? Или я что-то не так поняла? – запинаясь, спросила я.

Он перестал танцевать и слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо.

– О чем ты говоришь? Я ведь с тобой все время общаюсь.

– Да, но только тогда, когда никто не смотрит, за исключением, может быть, Нэйтана. Не тогда, когда рядом кто-то еще…

В глазах Рэнди отразилось раскаяние.

– Я никогда не был таким, как Нэйтан. Думаю, меня слишком интересовало мнение «крутых». Извини меня. Нэйтан всегда говорил, что никогда не надо слушать других, а просто делать то, что нужно мне. А прямо сейчас я хочу одного – танцевать с тобой.

Я была рада это слышать, но его ответ меня еще не убедил. И я продолжила допрос:

– То есть завтра ты не будешь смущаться, если кто-то спросит, почему ты променял Эбби на меня?

– Пусть говорят, – ответил он с уверенностью, которой я от него не ожидала, а потом снова обнял меня и начал двигаться в такт музыке.

– А что, если кто-то уже подумал, что мы, типа… парочка? – не унималась я.

Конечно, я торопила события, но лучше уж все сразу расставить по своим местам.

Рэнди улыбнулся:

– А даже если и так? Ты ведь не против?

Я, не колеблясь и сотой доли секунды, тут же брякнула:

– Ммм… нет. А ты против?

Теперь его улыбка стала более озорной. Он сказал:

– Я бы очень хотел, чтобы о нас все сейчас именно так и думали.

Во взгляде Рэнди появилось что-то новое для меня. Я почувствовала, как у меня засосало под ложечкой, словно поняла, что сейчас случится нечто неожиданное. Но что бы это ни было, я хотела, чтобы оно произошло. В горле у меня пересохло, я едва могла говорить, но успела пробормотать: