Ложь и любовь - Хейли Норт Страница 48

– Итак, я снова спрашиваю вас: если вы не сказали женщине, которая осталась присматривать за вашими детьми, что выходите замуж за моего внука, о каких еще деталях вы умолчали?

Мэг попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее, и улыбка увяла, не успев родиться. Старик барабанил пальцами здоровой руки по обитому кожей подлокотнику инвалидного кресла.

– Она… э-э… она всего лишь приходящая няня.

– Неужели? – Здоровый глаз смерил ее сердитым взглядом. – Мы с миссис Феннистон довольно мило побеседовали. Когда она описала вас как бедную молодую вдову, которая крутится как белка в колесе, чтобы поставить на ноги троих детей, я не сразу понял, что она имеет в виду ваше первое вдовство, а не ваше положение после смерти моего внука.

Мэг села. Может, она сможет думать более трезво, если не будет чувствовать себя школьницей, вызванной на ковер к директору?

– И вы сказали, что поехали в Новый Орлеан на работу! «Да, миссис Феннистон определенно любит поговорить».

Мэг снова подумала, не признаться ли во всем начистоту. Старик, конечно, придет в ярость – как-никак затронута честь Понтье! – но, может, не станет делиться полученными сведениями с другими? Не рассказал же он о ее детях. Во всяком случае, пока не рассказал. Тогда Паркер не узнает о том, что она сделала.

Но как же голосование на семейном совете? Должна ли Мэг поступить так, как хотел Жюль? Если она признается, ей не позволят участвовать в голосовании, но, может, оно и к лучшему? Чувствуя себя прескверно, Мэг откинулась на спинку дивана и сцепила руки.

– Конечно, о мертвых не полагается говорить плохо, но я, кажется, понимаю, почему вы назвали брак с моим старшим внуком работой.

Мэг кивнула. Возможно, старик сам обо всем догадывается.

– Если бы он не погиб по глупости, у вас был бы хлопот полон рот. При таких родителях, как мой сын и эта полусумасшедшая особа, на которой он женился, у Жюля практически не было шансов вырасти нормальным.

– Паркер совсем другой, – выпалила Мэг, не подумав о том, что ей полагается быть влюбленной в Жюля.

– Верно, – согласился старик, – ему повезло, что все внимание родителей досталось Жюлю. – Он прочистил горло и строго посмотрел на Мэг. – Что ж, по крайней мере вам хватает ума увидеть разницу между братьями. Никак не возьму в толк, почему вы все-таки вышли за Жюля в такой спешке? По-моему, у вас с ним не было ничего общего. Но раз уж вы оказались здесь и если у вас вообще есть хоть капля здравого смысла, вам нужно держаться за Паркера.

«Хитрый старый лис!» – решила Мэг. Уж не пытается ли он таким способом спровоцировать ее, чтобы она проговорилась о своих намерениях? А может, он испытывает ее? Или это завуалированная попытка отпугнуть ее на всякий случай?

Мэг старалась сохранять невозмутимый вид и не думать о том, что могло бы произойти прошлой ночью, если бы она, лежа в объятиях Паркера, не упомянула об акциях.

– Я не хочу больше выходить замуж, – сказала она.

– Ладно, если передумаете, то надеюсь, вы вспомните о втором моем внуке. – Старик задумчиво посмотрел на Мэг со странным выражением. – И имейте в виду, молодая леди, я не говорю это кому попало.

В устах старика это прозвучало как комплимент.

– Спасибо, – тихо пробормотала глубоко тронутая Мэг. В эту минуту в комнату влетел Гас.

– Тинси сказала, что отдаст Джима в Эс-пи-си-эй [5]! Не позволяй ей избавиться от моего пса! Я его даже искупал!

Тут же в комнату ворвался и виновник этого переполоха, за ним, размахивая скрипичным смычком, бежала Тинси.

– Я не потерплю в моем доме этого… это животное! Гас бросился к псу и обнял его за шею своими худыми ручонками. Джим лизнул мальчика в лицо.

Тинси замахала смычком. Гоняясь за собакой в своем сапфирово-голубом костюме и черных парусиновых туфлях, украшенных аккуратными бархатными бантиками, она выглядела на редкость нелепо.

– Послушай, Тинси, – негромко произнес Понтье-старший, – до тех пор, пока я дышу, эта груда кирпичей формально считается моим домом.

Тинси всплеснула руками.

– Ты же не допустишь, чтобы это чудовище свободно разгуливало по дому! Подумай о паркете, о коврах, о бесценном антиквариате!

– А ты подумай о ребенке, – парировал старик. Гас подбоченился и задрал нос.

– Гас, ты когда-нибудь слышал, что победитель должен быть снисходительным? – тихо спросила Мэг.

Мальчик замотал головой.

– По-моему, было бы очень хорошо с твоей стороны, если бы ты поблагодарил прадедушку и продумал такой вопрос: в какие комнаты Джиму можно разрешать заходить, а в какие – нет.

– С какой стати мне это делать? – Гас упрямо стиснул зубы.

– Потому, что, как сказал бы твой дядя Паркер, именно так поступил бы настоящий Понтье.

Старик разразился смехом, похожим на лай.

– А ведь она права, парень!

– Благодарю вас, Маргарет, – чопорно проронила Тинси. – Держи своего пса подальше от Большой гостиной и застекленной террасы. Я разрешаю ему подниматься на второй этаж и заходить в твою комнату, но больше ни в какую.

– А в комнату Паркера? – спросил Гас, гладя пса по голове.

– Сомневаюсь, что твой дядя пожелает иметь дело с этой дворнягой.

– Да? Тогда почему он позволил Джиму проехаться на своем «порше»?

Тинси побелела, а старик захихикал.

– Пошли, Джим, во двор, – сказал Гас, явно довольный собой.

После того как мальчик и его новый друг удалились, Мэг обратилась к Тинси:

– Может, стоит отправить его в собачью школу? Слабо кивнув, Тинси закрыла глаза и потерла лоб над переносицей, словно эта мысль оказалась для нее непосильно сложной.

– Да, и детей мы тоже отправим в школу, – добавил Понтье-старший.

– Детей? – Тинси взмахнула ресницами и радостно взглянула на Мэг. – Вы что, ожидаете появления еще одного ребенка?

Мэг готова была сквозь землю провалиться. Нелепый вопрос Тинси смутил ее. Вместе с тем Мэг стало очень грустно от прозвучавшей в нем надежды. Она никак не может быть беременной от Жюля, это просто невозможно.

– Нет, – ответила она.

– Тогда почему он сказал «детей»?

Женщина была совсем сбита с толку, и Мэг ее не винила. Испытывая угрызения совести, она вспомнила вчерашний вечер в обществе Паркера, вспомнила, как чуть было не отдалась другому сыну Тинси – не тому, за которого вышла замуж.

– Почему он употребил множественное число?