Доктор Любовь - Хейли Норт Страница 48

Его мать подумает, что он рехнулся.

Ему казалось, что он видит ее мудрые глаза. Чуть отодвинувшись от Даффи, одетой в льняной наряд и легкие сандалии, с дамской сумочкой, в дорогом браслете, иногда поблескивающем на ее запястье, Хантер посмотрел на нее глазами своей матери. Он мог почти прочесть мысли Тельмы, услышать их: «Красотка, ничего не скажешь, но неужели деньги ударили тебе в голову, сын?»

А что увидит Даффи, когда посмотрит на его мать? Увидит ли она лишь руки, изуродованные непосильной работой, и морщины на ее лице от бесконечной борьбы за жизнь? Или она увидит руки, которые спасали его, почувствует острый ум и любящее сердце, всегда знающее, что для него лучше?

Зачем, ну зачем он пригласил сюда Даффи?

– Вот указатель: Пончатула, – сказала Даффи, махнув рукой на надпись на въезде.

– Правильно, – пробормотал Хантер и как раз в это время свернул к повороту, чтобы уйти от восемнадцатиколесного монстра рядом с собой.

Монстр загудел, и Хантер пожал плечами. Пускай шофер возмущается. Он не может быть несчастнее, чем Хантер в этот момент.

– Ты часто ездишь в Пончатулу? – Даффи сидела вполоборота к нему, но ее внимание, казалось, было целиком поглощено проезжающими мимо машинами.

– В последнее время я провел больше времени в этом городе, чем в Новом Орлеане, – ответил Хантер.

– Была причина? – Задав этот вопрос, Даффи засмеялась, потом резко оборвала смех, схватившись за подбородок.

– Я заставляю тебя нервничать, Даффи? – Хантер не мог не спросить об этом.

Вопрос был трудным для него, он буквально выталкивал из себя слова. Обычно Хантера не интересовало, что происходит в душе женщины. Если ему становилось с кем-то непросто, он только пожимал плечами и шел дальше. Но, черт возьми, сейчас он не мог сделать этого! Он намеренно пригласил Даффи в Пончатулу после того великолепного уик-энда в Лас-Вегасе.

И не мог поступить с ней так, как поступал с другими женщинами.

«Никогда».

Хантер посмотрел через правое, потом через левое плечо. Кто сказал это слово?

Даффи с любопытством смотрела в окно, будто она никогда прежде не видела ни станции «Шеврон», ни прачечной, которая была втиснута в пристройку под односкатной крышей. Черт, да она, наверное, никогда в жизни не ходила в прачечную. Хантер смотрел на Даффи: она играла дорогим браслетом на своем запястье, но ее губы не двигались, так что это не она произнесла: «Никогда».

«Это, должно быть, мое подсознание», – догадался Хантер. Нервничал скорее он сам. Он пригласил Даффи в Пончатулу, во-первых, чтобы открыть ей правду о себе; во-вторых, чтобы увидеть ее реакцию; в-третьих, чтобы просто побыть с ней; в-четвертых, чтобы узнать, захочет ли она иметь дело с парнем, имеющим блестящее будущее, но не такое уж приятное прошлое.

– Нервничать? – переспросила Даффи, покачав головой. – Нет. Я редко нервничаю. А откуда взялось название «Пончатула»?

Спокойный вопрос об абстрактных, не касающихся их жизни вещах. Кому интересно значение названия города? Что интересует Хантера, так это…

– Даффи!

– Да?

Он съехал с главной улицы с ее антикварными магазинами и ресторанами, которые обслуживали главным образом туристов, останавливающихся в городе в поисках подарков для своих друзей.

Повернувшись к Даффи, Хантер положил руку на ее подголовник и, к своему смятению, увидел, что у нее резко изменилось настроение.

– Ты расстроена из-за презерватива?

Глаза Даффи расширились. Хантер проследил за красиво очерченной линией ее шеи, когда она с трудом сглотнула и посмотрела на него.

– Нет, совсем нет.

Он коснулся ее волос.

– Это правда?

Даффи кивнула и усмехнулась.

– Тогда что же? – Удивленный, что он задал такой вопрос, Хантер ждал ответа.

Почему его должно заботить, чем она расстроена? Разве он сам не собирался расстроить ее? Разве не хотел он, чтобы она прекратила общаться с миллионером, выродком из маленького городка, незаконнорожденным сыном женщины, которая пропускала графу «отец» в свидетельстве о его рождении?

– Все в порядке, – сказала она. – Так что мы сначала посмотрим?

Откинувшись на сиденье машины, Хантер посмотрел на руль. Забавно, что он хотел понять ее настроение, а она не пускала его к себе в душу. Обычно бывало наоборот: например, Люси докучала ему вопросами о том, что он чувствует, он же никогда не делился с ней, считая, что она не поймет его.

Возможно, и Даффи думает так же? Но если ей кажется, что он, Хантер Джеймс, не поймет ее, то какая польза от объяснений?

Он снова выехал на главную улицу, двигаясь по левой стороне вблизи от железной дороги. Если действительно Даффи так думает, он должен за эти выходные разубедить ее. Хантер не хотел, чтобы она отгораживалась от него. Черт побери, по каким-то необъяснимым причинам это было для него слишком значимо. Ему необходимо было заглянуть внутрь этой хорошенькой головки.

– Думаю, сначала мы остановимся у дома, – предложил Хантер.

Даффи кивнула.

– Прекрасно, – отозвалась она и добавила: – Какая интересная железнодорожная станция. Как с почтовой открытки.

– А вот очередной антикварный магазин, – произнес Хантер, – похожий на почти любой магазин на главной улице. Но должен тебе сказать, что у меня почти нет антикварных вещей.

– А я люблю антиквариат. Я купила кровать… – Даффи покраснела и остановилась на полуслове.

Хантер внимательно посмотрел на нее.

– У тебя очень красивая кровать, – сказал он, сворачивая с дороги и останавливаясь перед приземистым желтым, крытым жестью домом. – Где ты приобрела ее?

– В отдаленном магазине в Чарлстоне. Она была в партии товаров, а я навещала одну из моих сестер, которая и показала мне эту кровать. Я влюбилась в нее, как только увидела.

– Я могу понять это, – ответил Хантер, не выключая зажигания, несмотря на то, что уже припарковался.

– Можешь?

Он кивнул.

– Я могу не посещать антикварных магазинов, но это не значит, что я не ценю красивых вещей.

Играя своим браслетом, Даффи почти застенчиво взглянула на него.

– Я тоже, – мягко сказала она.

Хантер накрыл ладонью ее руку.

– Спасибо, что поехала со мной, Даффи.

– Ты говорил это в Лас-Вегасе.

– Я надеюсь, что буду говорить так всегда.

Даффи замерла. Дыхание ее участилось. Почему Хантер говорит все это? Так мог бы говорить человек, нашедший женщину, которую он искал многие годы, но она-то знала, что это не могло относиться к Хантеру. Но отчего ей так приятно каждое его нежное слово? И как она должна вести себя с ним? Так же, как и со всеми прежними мужчинами?